Российская мемуаристика последней трети XVIII - первой трети ХIХ вв. в контексте историко-психологического исследования

• Автор: Минц, Светлана Самуиловна
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Краснодар
• Количество страниц: 395 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I. Проблемы социальной психологии в отечественных исторических исследованиях 1960-1970-х гг. Глава 11. Изучение исторических аспектов психологии в исследованиях 1980-1990-х гг.
Глава III. О субъективной природе как видовом свойстве
источников мемуарного характера
Глава IV. Структура мемуаров в роли показателя
состояния психологии личности и социума
Глава V. Связь способов построения образов
современников с чертами психологии
окружения мемуариста
Глава VI. Иерархия общества и иерархия восприятий в мемуарной литературе последней трети XVIII -первой трети XIX вв.
Глава VII. Образ мемуариста и его психологический портрет
Глава VIII. Идентичность и идентификации: отражение
в источниках уровней и механизмов сплоченности
Глава IX. Индивидуальное и массовое в сознании мемуаристов:
Источниковый вид как база изучения сознания
своих создателей
Заключение
Библиография
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы. Исследовательский интерес к различным аспектам историко-психологической проблематики настоятельным образом диктуется как потребностями современного общества, так и внутренней логикой развития самой науки. Актуальность данной темы обусловлена по крайней мере тремя факторами. Во-первых, особой ролью, которую берет на себя историко-психологическое знание в сфере исторического познания. Во-вторых, быстрой профессионализацией историко-психологических исследований, происходящей в отечественной науке в течение последней трети XX столетия. В-третьих, потребностью современного социокультурного знания в способах научного мышления, связанных с современным пониманием теории сложных систем.
История и психология с разных точек зрения рассматривают культуру, социум и личность. Как конкретные научные дисциплины, они по-разному определяют приоритетные объекты своего внимания. Как области познания, они практически нерасторжимы. В эпоху Просвещения история конституировалась в сферу рационально обоснованного знания через интерес к культуре как объекту изучения, рассматриваемому с точки зрения соотношения общества и личности. Психология, еще в XVIII в. заявившая о себе как о самостоятельной науке о душе, сумела выйти за рамки практической медицины тоже только через изучение культуры, открыв для себя социальную природу личности и историчность контекста развития индивидуальных и массовых форм сознания. Историю и психологию роднит необходимость включать в понимание индивидуальности социологию и культуру. Совмещать такую трактовку индивидуальности с устоявшимися представлениями об уникальности человеческой личности достаточно сложно даже современ-

ной науке1. Междисциплинарная проблематика, существенно расширяющая гносеологические и эпистемологические горизонты истории за счет соединения возможностей исторического источниковедения с опытом социологии и психологии, заслуживает самого пристального исследовательского внимания.
Проблемам источниковедения предназначено одно из ведущих мест как в постижении природы историко-психологического знания, так и в определении его статуса в историческом познании в целом. Профессионализация историко-психологического знания переводит его с уровня теоретикометодологического обобщения на уровень конкретно-исторического исследования, а это требует известной трансформации не только принципов исследования, но и самих представлений об изучаемых явлениях и процессах. С проблемами источниковедения связаны такие «вечные» вопросы научного исследования как природа и статус исторического факта, а также степень достоверности и доказательности научных реконструкций.
Историко-психологическое знание пришло в историческую науку стихийно. Историк вынужден был обращаться к нему, повинуясь внутренней логике развития науки. Начиная осмысливать историко-психологические явления в категориальном плане, историк оказывается перед необходимостью менять логику научного рассуждения и осваивать или создавать заново целую систему понятий. Знания об исторической психологии вступают в известное противоречие со стереотипами позитивистски понимаемой истории, поскольку рядом с фактом, воспринимаемым как конкретное событие с физически измеряемыми параметрами (временная и пространственная локализация, конкретность участников, документализация его течения и результатов, пролонгированное отражение в последующих событиях), они ставят такие явления как эмоции, чувства, когнитивные модели и ментальные
1 Подробнее об этом: Минц С. С. Рождение культурологии. СПб., 1999. С. 98-237.
х гг. Попытка расширить классификацию мемуарных произведений за счет введения новых разновидностей типа мемуаров-современных историй или исповеди, а также расширить круг мемуарных источников за счет эссеистики
показывает, насколько остро современная культура нуждается в средствах
72 | о *->
отражения индивидуальности . Повышенный интерес современной культуры к мемуарному жанру рожден, по-видимому, спросом на более развитые формы личностной идентичности, недостаток которых так остро ощущается российским обществом последнего десятилетия. Хотелось бы подчеркнуть существующую исследовательскую потребность изучать личность и общество через мемуарные тексты и рассматривать предлагаемую работу как один из ответов на нее.
Российская мемуаристика последней трети XVIII —первой трети XIX
в. выбрана как источниковый комплекс в силу своей целостности, компактности и емкости. Один из весомых аргументов в пользу его использования -достаточная источниковедческая изученность73, что позволяет сосредоточить внимание непосредственно на отражении в нем историкопсихологической проблематики и специфике описания и моделирования зафиксированных в них историко-психологических явлений и процессов, а не на более частных вопросах (скажем, археографического плана), не имеющих пока принципиального значения в связи с рассматриваемыми сюжетами.
Начиная с последней трети XVIII в. мемуары получили довольно широкое распространение в среде российского дворянства. Благодаря интересу к историческому прошлому, заметно оживившемуся к концу 70-х гг. XIX в., многие из них попали в печать. Публикацией мемуаров занима-
72 См., напр.: Данилевский И. Н., Кабанов В. В., Медушевская О. М., РумянцегаМ. Ф. Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории. М., 2000.
С. 466-486.
73 Более подробно о ней речь пойдет в гл. II.