Петербургская школа медиевистов начала ХХ века. Историко-антропологическое исследование научного сообщества

• Автор: Свешников, Антон Вадимович
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 465 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Петербургская школа медиевистики начала XX века как научное сообщество
1.1. Лидер школы - Иван Михайлович Гревс
1.2. Школа И. М. Гревса. Первые ученики (1900 -1910 гг.)
1.3. Петербургская школа медиевистов в 1910-е гг. Расцвет
1.4. Петербургская школа медиевистов после револгоции(1917 — 1930-е гг.)
Глава 2. Основные школообразующие практики
2.1. Семинары как школообразующая практика
2.1.1. Основные причины и факторы трансформации формальных учебных занятий в практики конструирования школы
2.1.2. Лекции И.М. Гревса и их значение для формирования научной школы
2.1.3. Семинарские занятия как школообразующая практика
2.2 Итальянские экскурсии как школообразующие практики
2.3. Коллективные проекты. Школообразующие тексты
2.4. Письма как школообразующая практика
Глава 3. Конфликт в жизни научной школы. Казус Карсавина
Заключение
Список использованной литературы и источников
Сокращения
Введение
Одной из основных тенденций развития исторической науки на современном, достаточно сложном и противоречивом этапе является очевидное усиление внимания к базовым основам профессиональной деятельности историка. Какой должна быть история? Какие функции она должна и может выполнять в современном обществе? На основании каких принципов должна строиться профессиональная научная исследовательская работа историка. Сохранится ли вообще история как научная дисциплина в ситуации различных «вызовов времени». Именно эти и подобные им вопросы волнуют современное сообщество профессиональных историков и с неизбежностью стимулируют различные формы рефлексии. В условиях различных социально-политических, интеллектуальных и культурных контекстов, от активно проводимой различными политическим силами «политики исторической памяти» до бурных дискуссий о различных «моделях университета» и связанных с ними реформами системы образования, существует множество конкурирующих друг с другом подходов, теорий, концепций, предлагающих своё видение принципиальных основ исторической науки и образования. При всем многообразии подходов, базирующихся на различных теоретических и идеологических основаниях и принципиальной мозаичности, гетерогенности общей картины, следует указать на проявляющееся в работах, выполненных в рамках самых разных традиций, нарастающее внимание к изучению различных форм организации профессиональных научных сообществ исследователей истории. Появляются работы, посвященные как изучению формальных групп профессиональных ученых (история институций), так и неформальных (кружков, поколений, научных школ). Эта общая тенденция, характерная для истории науки в целом, и в качестве проявления последней можно назвать, например, концепцию «невидимого колледжа» Д. Прайса де

В данном случае значимыми для подобного рода рефлексивных поисков оказываются еще два интеллектуальных контекста. Во-первых, это так называемый «социальный поворот» в гуманитарных науках. В последнее время в большом количестве появляются работы, авторы которых, в рамках различных теоретических и методологических подходов, пытаются реконструировать социальные основы тех или иных форм профессиональной (и, по большому счету, не только профессиональной) деятельности1. А, во-вторых, на фоне этого и других общих процессов, протекающих в современном гуманитарном знании, возрастает поток сетований по поводу положения дел в современной отечественной исторической науке, кризиса конвенциональных корпоративных ценностей и интересов, позволяющих профессиональным историкам выступать в современном обществе в качестве значимого экспертного сообщества. «Самая главная проблема, — говорит в интервью редактор журнала «АЬ 1трепо» Марина Могильнер, - отсутствие исторического сообщества, отсутствие дисциплины, отсутствие корпорации, отсутствие среды, которая критически воспринимает то, что выходит, которая ориентирована на определенные стандарты»2. И она далеко не одинока в подобных оценках. Эта «кризисная диагностика» современного состояния отечественной (да и в целом мировой) исторической науки достаточна типична.
В связи с этим возникает вопрос: что такое профессиональная корпорация историков? как вообще формируется, воспроизводится и трансформируется нормальная профессиональная научная корпорация? Посредством каких «эпохальных» или, наоборот повседневных, социальных действий конструируется ее жизнь? Представляется, что в данном случае история науки, наряду с социологией знания, философией, психологией и антропологией науки, должна, по справедливому замечанию А.Н. Дмитриева, выступить в качестве инстру-
1 См., например: Bledstein В. The Culture of Professionalism. N.Y., 1976; Cullen J. Structure of Professionalism. N.Y., 1978; Professions in Theory and History. Rethinking the Study of the Professions. L., 1990; Антропология профессий. Саратов, 2005.
2 Интервью с Мариной Могильнер и Ильей Герасимовым // Мир историка. Историографический сборник. Вып. 5. Омск, 2009. С. 412.

ных, идеологических, эстетических, этических установок, которые в той или иной степени (определенный люфт, безусловно, имеет место быть) должны разделять все представители той или иной школы. В этом плане, как это ни парадоксально, есть какой-то смысл в идущей, по большому счету, от М.Н. Покровского традиции выделять идейную или социальную «основу» той или иной научной школы.
В-пятых, важнейшим элементом существования научной школы является устойчивая школьная идентичность. Научная школа существует тогда, когда есть ученые, считающие себя ее представителями. Подобное позиционирование, с одной стороны, осуществляется на уровне самых разных научных и ненаучных текстов, стратегии профессионального (и не только профессионального) поведения. А с другой стороны, должно быть значимо для научного сообщества ученых, не входящих в эту группу. Научное сообщество воспринимает того или иного исследователя как представителя какой-то определенной научной школы. В этом плане, конечно, возможны ученые в принципе ни в какую научную школу не входящие; для исследователей, входящих в школу, именно их школьная принадлежность оказывается основным средством становления их в качестве ученого, магистральным «путем в науку». В этом плане школа — важнейший инструмент профессиональной социализации. Хотя, с другой стороны, научная школа, как справедливо писал A.A. Формозов, задавая траекторию научной карьеры, ставит и преграды для расширения научного кругозора, для получении информации о тех процессах в науке, которые идут за пределами этой конкретной школы102. Школьная идентичность, как хорошо показал П. Бурдье, является важным фактором борьбы за господствующее положение в поле науки103. Здесь, действительно, борьба идет не столько персонально между учеными, сколько между научными школами, что подтверждается большим количеством примеров. Следует подчеркнуть еще раз: научная школа конструируется через идентичность.
103 См.: Формозов A.A. Научные школы, их плюсы и минусы // Формозов A.A. Человек и наука: Из записей археолога. М., 2005. С. 161 - 174.
103 См.: Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. СПб., 2005 С. 473 - 517.