Отечественная историография колчаковского режима, ноябрь 1918 - январь 1920 гг.

• Автор: Ожиганов, Александр Леонидович
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 317 с.

Глава I. Историография внутренней политики колчаковского режима
1.1. Развитие взглядов советских историков на проблему в 20-80-е годы
1.2. Изучение внутренней политики Омского правительства в новейшей российской исторической литературе (конец 80-х - 2003 г.)
Глава II. Вооруженные силы A.B. Колчака в отечественной историографии
2.1. Вопросы военного строительства и истории вооруженных сил A.B. Колчака в работах советских историков
2.2. Изучение истории Русской армии A.B. Колчака в современных исследованиях
Глава III. Вопросы взаимоотношения Омского правительства и интервентов в трудах отечественных историков

^ 3.1. Советская историография о роли интервенции в истории
«колчаковщины»
3.2. Современная российская историография о взаимоотношениях Верховного правителя со странами Антанты и Японией
Заключение
Список использованных источников и литературы

< т

Актуальность темы исследования. Глобальные социально-экономические и политические перемены, начавшиеся в нашей стране на рубеже 80-90-х гг., выдвинули тематику белого движения в число ведущих проблем отечественной исторической науки. Исследование истории белых режимов, их политических и социально-экономических программ призвано сегодня помочь ответить на многочисленные злободневные вопросы, сделать выводы для практической деятельности, а также переосмыслить исторический путь, пройденный нашим Отечеством.
Создание объективной истории белого движения - процесс сложный и невозможен без историографического осмысления уже имеющегося исторического материала. Каковы бы ни были недостатки предшествующего периода исторической науки, которые возникли под влиянием существовавшей политической системы и официальной идеологии, все же необходимо отметить, что он сопровождался научным поиском: происходило накопление и осмысление фактического материала, на его основе строились научные концепции, шли творческие дискуссии. Поэтому сегодня, когда под влиянием политических перемен историческая наука вступила в свой новый этап развития, она должна отталкиваться от достижений предшествующего периода, итоги которого необходимо подвести. Кроме того, в историографическом анализе нуждается та многочисленная литература, которая появилась в последнее время в связи со складыванием изучения белого движения в самостоятельное научное направление. Таким образом, перед современной историографией ставится задача критического переосмысления накопленных знаний по истории белого движения, выделения в них рационального зерна и формулирования новых направлений исследования темы.
Обилие литературы по истории контрреволюции побудило автора данной работы обратить внимание лишь на историографию восточной, колчаковской ветви Белого движения. Интерес к ней был вызван, прежде всего, тем, что

«колчакия» была крупнейшим контрреволюционным образованием, возникшим в годы Гражданской войны на территории бывшей российской империи. Кроме того, правление Колчака претендовало на «всероссийское» значение и международное признание. К концу лета 1919 г. оно фактически добилось первого (все другие белые правительства заявили о своем подчинении Верховному правителю России), и было очень близко ко второму. Колчаковский режим, таким образом, пытался предстать перед миром «подлинной Россией», борющейся с «незаконным» большевизмом.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования в настоящей работе является совокупность отечественной исторической литературы, в которой раскрываются вопросы истории колчаковского режима на востоке страны с ноября 1918 г. по январь 1920 г. Автор выбрал данную тему исходя из того, что ее изучению посвящена многочисленная и разнообразная литература. Привлекаются также работы зарубежных и эмигрантских исследователей для того, чтобы показать их влияние на изучение некоторых вопросов в отечественной историографии. Поскольку эмигрантская литература и мемуары видных деятелей колчаковского режима формировались в отрыве от политических, общественных и научных реалий нашего государства, мы не считаем нужным специально рассматривать их в работе, посвященной отечественной историографии, тем более что изучение эмигрантской историографии Белого движения выделилось недавно в отдельное исследовательское направление1.
1 Барвенко Е.И. Белоэмигрантская мемуаристика и современная буржуазная историография причин поражения контрреволюции в Сибири в 1918-1920 гг. // Вопросы истории социального и экономического развития Советской Сибири. Томск, 1986. С. 54-63; Бессонов Д А. Роль белоэмигрантской литературы в изучении антибольшевистского движения в годы революции и Гражданской войны // Рубеж веков: проблемы методологии и историографии исторических исследований. Тюмень, 1999. С. 83-89; Емельянов Ю Н. С.П.Мельгунов: в России и эмиграции. М, 1998; Зимина В.Д. Белое движение: в плену «чистой идеи» // Белая армия. Белое дело. Екатеринбург. №1. 1996; Мезит Л.Э. Эмигрантская историография о Гражданской войне в Сибири // Гражданская война в Сибири. Сб. докладов и статей научн. конф. Ноябрь 1999 г. Красноярск, 1999. С.182-186; Тормозов В.Т. История белого движения глазами «демократической контрреволюции» // Личность, общество и власть в истории России: системный компаративный анализ: Материалы третьей междунар. конф. М., 1998. С. 227-231; Цип-кин Ю. Н. Эмигрантская историография «белого» движения в Сибири // История «белой» Сибири: Тез. науч. конф. Кемерово, 1995. С. 132-134 и др.
была подвергнута острой критике сложившаяся в исторической науке концепция освещения и оценки событий, когда они служили лишь своего рода фоном для показа деятельности отдельных личностей - самого И.В. Сталина и узкого круга приближенных к нему лиц. Автор подчеркнул, что такой подход не только сковывал научную мысль, но и приводил к односторонности в подборе фактов и документов, к замалчиванию и их искажению. Однако критика культа личности и его последствий отнюдь не означала пересмотра методологических основ советской исторической науки. Наоборот, автор требовал усиления борьбы за коммунистическую партийность в науке против «народническо-эсеровских» и «мелкобуржуазно-анархистских ее искажений», «глубокого классового анализа исторических событий», поскольку только на основе этих принципов возможно, по его мнению, их объективное освещение1. Это полностью соответствовало тем установкам, которые были сформулированы в передовой статье 3-го номера журнала «Вопросы истории» за 1957 г. В ней были подвергнуты уничтожающей критике те историки, которые развенчание культа личности поняли как определенную идеологическую либерализацию и попытались переосмыслить некоторые наиболее одиозные догматы, укоренившиеся в исторической науке в эпоху сталинизма2. Вместе с тем, выдвижение на первый план изучения вопросов, связанных с деятельностью народных масс (в первую очередь, рабочего класса и крестьянства), с их ролью в революции и Гражданской войне, неизбежно должно было стимулировать развертывание исследований именно социально-политической проблематики.
Так оно и случилось. Военная тематика событий Гражданской войны с ориентацией на то, что разгром белых армий по существу означал крушение Белого движения, все заметнее стала уступать место сюжетам социально-политической истории. В ходе происходившей в период хрущевского десятилетия десталинизации исторической науки воспевание руководящей роли Сталина было заменено восхвалением «вдохновляющей и организующей» роли
1 Найда С.Ф. О некоторых вопросах истории Гражданской войны в СССР. С. 7-8.
2 За ленинскую партийность в исторической науке! // Вопросы истории. 1957. № 3. С. 3-19.