Нэповская повседневность в современной российской историографии

• Автор: Тарасенко, Виталий Николаевич
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 215 с.

Содержание

Введение
Глава 1. Быт и частная жизнь периода нэпа: историография
вопроса
& 1. Отражение быта и уровня жизни населения в работах
1990-2000-х гг.
& 2. Современная историография досуга советских людей
в 1920-е годы
& 3. Трансформация института семьи и семейных ценностей
в 1920-е гг. (историографический анализ)
Глава 2. Трудовая и учебная повседневность двадцатых
годов в современной российской историографии
& 1. Разработка проблематики трудовой повседневности
& 2. Отражение повседневности образовательной сферы
в работах рубежа XX-XXI вв.
Глава 3. Повседневная политика: взаимодействие власти и народа в современной историографии
& 1. Проблема адаптации населения к политике
нэпа (историографический ракурс)
& 2. Современные исследования вопросов противодействия власти в период нэпа
Заключение
Библиографический список

Введение
Актуальность исследования. Возрастание роли историографии на современном этапе связано как с интенсификацией исследовательского процесса, так и с обновлением теоретико-методологического инструментария, прежде всего, в связи с растущим объемом и разнообразием историографических источников. Применительно к теме диссертации, следует согласиться с выводом, что «исследование структур повседневности ... предполагает максимально широкий спектр исторических источников».
Актуализация изучения формирования проблематики исторических исследований связана с выявлением того, какие проблемы и почему становились предметом исследования исторического сообщества. Это, в свою очередь, выводит на более широкую проблему адекватности проблематики, концептуальных основ, методики и исследовательских направлений требованиям развития исторического знания. Говоря об актуальности историографического исследования, стоит прислушаться к мнению H.A. Ерофеева, что «актуальность той или иной проблемы определяется, в первую очередь тем, в какой степени она способствует лучшему пониманию современного общества и человека ...». То есть задача историографии заключается в том, чтобы помочь обществу из всей совокупности имеющихся философско-исторических теорий и подходов выделить «все то, что позволяет углубить изучение мирового и российского исторического процесса».3 На современном этапе, прежде всего, актуализируется создание «исторических трудов, свободных от
1 Аксенов В.Б. Повседневная жизнь Петрограда и Москвы в 1917 году: Авгореф. дне. на сонск. учен. степ. канд. ист. наук. М., 2002. С. 7.
2 Ерофеев H.A. Что такое история. М., 1976. С. 119.
3 Ковальченко И.Д. Историческое познание: индивидуальное, социальное и общечеловеческое // Свободная мысль. 1995. № 2. С. 113.

идеологических стереотипов и воздействия изменчивой политической конъюнктуры».'
Историография помогает понять причины тех или иных изменений в науке, сущность исторического сознания эпохи и, главное, степень востребованности исторического знания. В этом плане, «дань историографии никогда не может быть чрезмерной».5 Все вышесказанное заставляет современных исследователей акцентировать внимание на изучении, по крайней мере, трех компонентов: теории и методологии историографии; истории исторической науки; Источниковой базы и методики ее исследования.
Однако на этом пути существуют свои трудности. В частности, экспонентный рост числа книг и статей («историография перепроизводства», по определению Ф.Р. Анкерсмита)7 становится препятствием формированию представлений о прошлом. Кроме того, нельзя не согласиться с мнением А. Тойнби, что введение в научный оборот ранее неизвестных документов или установление новых фактов не ведет автоматически к приращению научного знания.8 Можно констатировать, что отечественная историческая наука накопила некую «критическую массу» исследований по различным аспектам истории двадцатых годов XX ст. При этом стремительному росту общего объема исторических трудов, к сожалению, не всегда сопутствует повышение общего качества работ.
4 Назаров О.Г. Борьба за лидерство в РКП(б) и ее влияние на создание номенклатурной системы в 20-е годы: Автореф. на соиск. учен. степ. докт. ист. наук. М., 2000. С. 1.
5 Шахматов Б.М. П.П. Ткачев. М., 1981. С. 6.
6 Постников Е.С. Российское студенчество на Родине и за рубежом. 1917-1927 гг.: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. докт. ист. наук. М., 2000. С. 9.
7 Анкерсмит Ф.Р. Историография и постмодернизм // Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996. С. 142-144.
8 Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 16.

Кроме того, на формирование подходов к изучению повседневности нэпа оказала влияние широкая трактовка культуры, определившая рассмотрение с позиций культуры всех событий, учреждений и процессов, в том числе, протекающих в повседневной жизни. Как и в истории повседневности, в культурной истории в центр был поставлен человек, а точкой пересечения между историей повседневности и культурной историей стала концепция «жизненной среды», которую немецкий историк Р. Фирхаус
определил как воспринятую, «созданную обществом, оформленную

культурой и символически истолкованную действительность».
Еще один немецкий историк Мартин Дингес предложил собственный вариант социокультурного исторического анализа - программу «культурной истории повседневности» на основе теории «стилей жизни».109 На наличие в повседневности инсценированных жизненных форм и культурных стилей опирается «модель» Л.Г. Ионина, в основе которой лежит способ удовлетворения основных жизненных потребностей. Затем следуют нормы внутригрупповых отношений, далее - язык группы, за ним - культурно-пространственные характеристики среды общения и, наконец - отношение к «чужим» и вообще к социальному окружению.
В-десятых, новое видение проблемы связано с обращением к сюжетам, которые долгое время оставались вне поля зрения исследователей, и, прежде всего, к вопросам массовых представлений о нэпе и олицетворяемых с ним нэпманах.
108 См.: Обертрайс Ю. Введение // Эпоха. Культуры. Люди (история
повседневности и культурная история Германии и Советского союза. 1920-1950-е годы). Материалы межд. научи, конф. (Харьков, сентябрь 2003 г.): Сб. докладов. Харьков, 2004. С. 8-10.
105 Дингес М. Историческая антропология и социальная история: через теорию «стиля жизни» к «культурной истории повседневности» // Одиссей. Человек в истории. 2000. М., 2000. С. 96-124.
110 Ионии Л. Театр культурных форм // Свобода в СССР / Статьи и эссе. СПб., 1997. С. 222,224-225.