Невербальная коммуникация в древнерусских письменных источниках : опыт семантического анализа

• Автор: Голубовский, Дмитрий Анатольевич
• Шифр специальности: 07.00.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 365 с.

Оглавление

Введение
1. Метод анализа жестов в древнерусских письменных источниках
1.1. Историография истории жестов
1.2. Современные классификации жестов
1.3. Жесты в письменных источниках
1.4. Контент-анализ как метод анализа жестов
1.5. Интегральное описание жестов
2. Семантика поклонов в древнерусских источниках
2.1. Номинации с корнями -клан-/-клоп
2.2. Номинации с глаголом «пасти»
2.3. Опыт семантической типологии древнерусских поклонов и сочетания жестовых номинаций
2.4. Синхронные аналоги
2.5. Современные аналогии
3. Невербальная коммуникация в древнерусских письменных источниках: дальнейшие пути исследования
3.1. Кинесика: воздвигнутые руки, утертый пот и крестное знамение
3.2. Гаптика: поцелуи, объятия, рукопожатия и прочие касания
3.3. Окулесика: взгляд осмысленный и взгляд безумный
3.4. Ольфакция: запах благочестия и запах греха
3.5. Гастика: коммуникативная функция еды
3.6. Другие области невербальной семиотики
Заключение
Список источников и использованной литературы
Приложения

Введение
На протяжении XX пека в исследовании истории культуры возрастала роль семиотики. Начав экспансию с литературоведения, она все больше и больше проникает в историю, в частности - историю Средних веков. Дж. Эванс называет этот процесс «семиогизацией» медиевистики: «В последние 10 лет проверенные временем установки, касающиеся основных задачах в изучении Средних веков и догматических концепций природы средневековой литературы, были подвергнуты ревизии, переопределялись, исправлялись, а в некоторых случаях даже вовсе отбрасывались»1. Впрочем, о важности семиотического подхода в истории Средних веков фактически писал еще С.С. Аверинцев, встраивая это в гораздо более широкий контекст: «Вообще говоря, любое религиозное и тем более мистическое сознание принуждено создавать для себя систему сакральных знаков и символов, без которых оно не могло бы описывать свое “неизрекаемое” содержание; это так же характерно для христианской литургии, как для Элевсинских мистерий, так же присуще византийскому богословию, как даосской, или буддийской, или индуистской мистике. Если иметь в виду только эту универсальность символического языка, легко проглядеть существенное различие между историческими типами и “стилями” символики»2. Изучение истории и культуры Древней Руси процесс «семиотизации» также затронул, о чем свидетельствуют исследования таких ученых, как Б.А. Успенский,
В.В. Иванов, В.Н. Топоров, Ю.М. Лотман. Однако довольно обширная сфера семиотики фактически оказалась за рамками историко-культурологических исследований. Речь о невербальной семиотике, науке, изучающей невербальная коммуникация и вообще невербальное поведение людей.
Предмет невербальной семиотики вызывал большой интерес мыслителей на протяжении всей истории иудео-христианской, западной цивилизации. На важность невербального поведения человека для понимания его сущности указывал еще Ветхий завет: «Человек неблагонамеренный развращает ближнего своего и ведет его на путь недобрый; прищуривает глаза свои, чтобы придумать коварство; закусывая себе губы, совершает злодейство» (Прит. 16:29-30). Развивая теорию о знаках, Блаженный Августин в своем трактате «О христианском учении» большое внимание уделяет знакам невербальным: «Знак есть вещь, которая воздействует на чувства, помимо вида, заставляя приходить на ум нечто иное. <..> Одни знаки - естественные, другие - [условно] данные.
1 Evans J. A consideration of the role of semiotics in redefining medieval manuscripts as texts // New Approaches to Medieval Textuality (Studies on Themes and Motifs in Literature. Vol. 28). N.Y., 1998. P. 3.
' Аверинцев С. С. Символика раннего Средневековья (К постановке вопроса) // Семиотика и художественное творчество. М., 1977. С. 332.

Естественные — это те, которые без намерения и какого-либо желания [что-либо] означать позволяют узнать помимо себя и нечто иное, например, <...> черты лица означают состояние духа — гневного или печального, который гневается или печалуется без всякого на то желания; и если кто-то способен передать выражением лица волнение души, то [происходит это] и с нами, не задумывающимися, как это происходит. <...> Знаки же [условно] данные - это те, которыми каждое живое существо, по взаимному согласию и насколько возможно, определяет себя для демонстрации волнения своей души, или чувств, или каких-либо понятий. И у нас только одна причина для обозначения, т. е. для придания знака — вынуть и перенести в душу другого то, что производит в душе то, что создает знак. <...> Даже и некоторые животные общаются друг с другом знаками, которыми они выражают страсти своей души. Ведь и петух, найдя пищу, голосом дает знак курице, чтобы та поспешила к ней; голубь стенанием кличет голубку, а голубка — голубя. Обычно на многое такое обращается внимание; но таковы ли [эти знаки], как изменения в лице или крик вопящего от боли, следуют ли они у них за душевным движением без волеизъявления или же условно даются для означивания» (11:1-3). К жестам обращались мыслители многих эпох — от Сенеки, Цицерона и Квинтилиана до Монтеня и Френсиса Бэкона3. Медиевист Ж.-К. Шмитт, один из самых авторитетных специалистов по истории жестов, выделяет три ключевых вопроса, вокруг которых развивалась философская рефлексия невербального поведения в западной цивилизации;
«1. Вопрос соотнесения души и тела, в рамках которого, начиная с Античности, жесты рассматриваются как внешние движения тела, выражающие внутренние движения души, и, в зависимости от исторического периода, считались пороком или добродетелью, страстями или эмоциями.
2. Вопрос взаимоотношения жестов, языка и письма - другими словами, проблема “языка жестов”, который предвосхищал бы вербальный язык, или мог бы его заменить (но до какой степени?), или являл бы собой своего рода безмолвное письмо телом, которое возможно было бы воспроизвести либо записать (но какого рода знаками?). Этот вопрос был сформулирован еще во времена Ренессанса.
3 Стоит отметить, что самая знаменитая фраза о жестах из его трактата «О значении и успехе знания, божественного и человеческого», «как язык говорит с ушами, так жесты говорят с глазами» («as the tongue speaketh to the eares, so doth the gesture speaketh to the eies»), которую подавляющее большинство ученых приписывает самому Бэкону , на самом деле - цитата из короля I Гакова I (King James I. Basilicon Doron. Edinburgh, 1599. P. 135. Цит. no: Dodweli C.R. Anglo-Saxon Gestures and the Roman Stage. Cambridge, 2000. P. 36).

(concordia). И вот, Гуго Сен-Викторский сравнивает человеческое тело с respublica, чьи officia распределены между всеми его участниками, так что ни один из них не может узурпировать функции соседей: то же самое относится и к телу (например, говорить надлежит с помощью рта, а не рук, чей officium совершенно иной), что гарантирует согласие всех его членов (concordia universitatis). Идея “ßguratio” подчеркивает визуальное измерение этой теории: жесты показывают внутреннее состояние души (intus) через внешнее состояние тела (fons)»ni. Ж.-К. Шмитт также пишет, что, согласно средневековым представлениям, жесты функционировали на трех «уровнях». Первый как раз и был связан с экспрессивностью, «выражением внутренних движений души, чувств и индивидуальных моральных ценностей». Представления о втором уровне - о том, что сегодня можно было бы назвать невербальной коммуникацией, — восходили к античной риторической традиции и включали в себя публичные выступления проповедников или актеров. Наконец, на третьем уровне оценивалась «действенность» тех или иных жестов, причем в двояком смысле: практическая действенность (т.н. «жесты работы»: пилить, двигаться, писать) и символическая действенность политических или сакральных ритуалов128. Что же касается средневековых представлений не только о жестах, но о невербальных знаках вообще, здесь хотелось бы отметить работы X. Венцеля, который в своих работах рассматривает проблемы восприятия в Средние века аудиальных и

пространственных характеристик, осязания, запаха, вкуса и мн. др.
При этом жесткий структурный подход к коммуникации вообще и невербальной коммуникации в частности в работах медиевистов практически не представлен. Редкие попытки его внедрения вряд ли можно счесть успешными. Так, в своей недавней работе М. Мостерт попытался выделить базовые характеристики раннесредневековой коммуникации130 и ограничился всего восемью пунктами: «1. Кто представлен в качестве адресанта?131 2. Каков пол адресанта?132 3. Каков возраст адресанта?133 4. Какие формы
127 Schmitt J.-C. Between Text and Image: The Prayer Gestures of Saint Dominic // Schmitt J.-C. (Ed) Gestures (History and Anthropology, vol. 1, part I, 1984). P. 128.
128 Schmitt J.-C. The rational of gestures in the West... P. 64-65.
129 Wenzel H. Hören und Sehen - Schrift und Bild: Zur mittelalterlichen Vorgeschichte audiovisueller Medienr. Berlin, 1995.
130 Mostert M. New Approaches to Medieval Communication? И Mostert M. (Ed.) New Approaches to Medieval Communication. Tumhout, 1999 (Utrecht Studies in Medieval Literacy, 1). P. 15-37.
131 1. сверхъестественные сущности: Бог; Христос; Дева Мария; ангелы; дьявол и бесы; почившие святые; души умерших. 2. люди, которых можно разделить на 2.1. нехристианс: евреи, мусульмане; и 2.2. христиане, которых можно разделить на 2.2.1. клир: черное духовенство, белое духовенство и 2.2.2. миряне: король; высшая аристократия; низшая аристократия: городской патрициат; прочие горожане; сельские жители.
132 мужской; женский; никакой.
133 ребенок, подросток, взрослый, пожилой, никакой.