Метатеоретический анализ социологических теорий деятельности и практической рациональности

• Автор: Девятко, Инна Феликсовна
• Шифр специальности: 22.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 359 с.

ВВЕДЕНИЕ МЕТАТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗРАБОТКИ НОВОЙ ТЕОРИИ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ

НЕКОТОРЫЕ ЛОГИЧЕСКИЕ И СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ ТРУДНОСТИ РАЦИОНАЛЬНОГО ОБЪЯСНЕНИЯ ДЕЙСТВИЯ

Логические трудности.

Содержательные трудности.

СОЦИОЛОГИЯ С ПРАКТИЧЕСКОЙ ТО ЧКИ ЗРЕНИЯ К КРИТИКЕ СОВРЕМЕННЫХ ТЕОРИЙ ПРАКТИКИ

Интеллектуальная генеалогия практик

Критика теорий практики и возможные альтернативы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
ЛИТЕРАТУРА


Социологическая теория уменьшила воздействие на решающие публичные тексты социальных комментариев, критики и анализа. И если я не ошибаюсь, социологическая теория функционирует как немногим более чем легитимирующая риторика для текущих исследовательских программ и эмпирического анализа Ii. Иными словами, главной претензией становится не столько неэффективность теоретического инструментария для высокоспециализированного применения внутри научной дисциплины, сколько желание антитсоретиков самостоятельно помахать теоретической дубинкой на далких от профессиональных диспутов полях политических битв. Наиболее популярным эпистемологическим обоснованием невозможности универсального теоретического языка без которого, видимо, не может обойтись и тезис о конце социологической теории в постмодернистскую эпоху становится неопрагматизм Р. Рорти, на которого ссылается и Сайдман см. Предложенная Рорти критика неокантианской эпистемологии служившей универсальным обоснованием для предыдущих поколений антисциентистовконтекстуалистов, сторонников радикальной герменевтики и т. Это подозрение возвращает постмодернистского критика к довольно бородатой повестке дня марксистской теории идеологии и классической социологии знания. Последние, как известно, основаны на очень точном и объективном знании относительной невозможности точного и объективного знания, продуцируемого познающими субъектами, объективно, точно и закономерно детерминированными своей конкретной социальной позицией, определяемой е или его классом, гендером, расой, сексуальной ориентацией, а также этническим и религиозным статусом ii. Мы не станем здесь анализировать очевидную алогичность очерченных идей, с любой точки зрения, превосходящую абсурдность притязаний говорить истину, поскольку критике социологии знания посвящена весьма обширная литература, да и сам сильный проект научной социологии науки скорее мертв, чем жив, но отметим, что устойчивость эпистемологического подозрения действительно является результатом довольно сложных взаимоотношений между универсальным и децентрированным характером научного мышления, стремящегося к объективному знанию, и человеческой, партикуляристской природой носителей этого знания. Двумя крайностями, подстерегающими теоретическое мышление, являются, соответственно, вышеописанный релятивизм эпистемологического подозрения, с одной стороны, и с другой объективация актуального горизонта знания, игнорирующая субъектную природу человеческого мышления. На почве подозрений о возможности использования теоретического знания в чьихто интересах и воистину сциентистской уверенности в том, что оно же может с успехом использоваться в интересах собственных, и возникает соблазн заменить универсалистские понятия западной теории локальными, или местными и партикуляристскими нарративами. Как пишет Сайдман . И поскольку уж безжалостное эпистемологическое подозрение было повернуто против дисциплинарных дискурсов, скажем, феминистками, и далее те же фигуры речи повторялись афроамериканцами, геями и лесбиянками, латиноамериканцами, азиатами, иначе одаренными и т. Теоретики должны стать адвокатами. Подобно другим приверженцам политических доктрин мы будем защитниками определенного способа жизни, но в отличие от них, мы будем подчинены продуцированию детально разработанных социальных и моральных дискурсов. Кажется не лишенным смысла предположить, что очерченная перспектива, сколь ни сомнительна она с точки зрения традиционно понимаемых норм академической науки, действительно выглядит соблазнительной для социологов с выраженным артистическим и общественным темпераментом. Однако природа этого соблазна двойственна и требует пристального рассмотрения, контуры которого мы можем лишь наметить. На первый взгляд, речь идет о необходимости расширить область приложения и концептуальный аппарат социологической и, шире, социальной теории, создать альтернативный иерархическому, западоцентрическому и модернистскому языку социальной теории язык, который был бы пригоден для децентрированного описания иных сообществ, групп, систем значений культурных кодов и способов жизни.