Язык и время: философско-онтологический анализ

• Автор: Канафьева, Виктория Владимировна
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Саратов
• Количество страниц: 336 с. : ил.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ТРАДИЦИЯ ИМЕНИ И ТРАДИЦИЯ ЧИСЛА

1.1. Две традиции соотношения языка и действительности

1.2. Имя и число как принципы различных онтологий

1.3. Метаморфоза языказнака относительно языкасимвола два образа времени и бытия

ГЛАВА 2. ВРЕМЯ, ОНТОЛОГИЯ, ЯЗЫК

2.1. Число как антипод имени

2. 2. Некоторые аспекты естественной философии времени

2. 3. Комплексное число как трансцендентальная функция

языка во времени

2.4. Модели времени и вечности
2. 5. Сознание как результат метапрограммирования
ГЛАВА 3. ТРИ СТАДИИ СООТНОШЕНИЯ ЗНАКА И СИМ
3.1. Первая стадия знак как подобие символа
3. 2. Вторая стадия символ как вид знака
3.3. Третья стадия самореферентность знаков
ГЛАВА 4. ОППОЗИЦИЯ ЗНАКСИМВОЛ КАК КОНСТИТУ
ТИВНЫЙ ЭЛЕМЕНТ КУЛЬТУРЫ
4.1. Языксимвол и языкзнак как гештальт культуры
4.2. Симулятивные стратегии семиозиса в современной культуре
4.3. Символ онтология и культура
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ


Необходимо отметить, что онтологичность символа выявлял еще К. ГЛОнг в своей теории коллективного бессознательного как обозначение изначального, исконного образа, которому присущ архаический характер архетип. Вспомним определение термина символа К. Г. Юнга в работе Психологические типы Понятие символа строго отличается в моем понимании от понятия простого знака, символическое и семиотическое значение две вещи совершенно разные. Понимание же, которое истолковывает символическое выражение, как намеренное описание или иносказание какогонибудь знакомого предмета, имеет аллегорическую природу. Символ есть всегда образование, имеющее в высшей степени сложную природу, ибо он составляется из данных, поставляемых всеми психическими функциями. Символ в понимании Юнга лишь временно репрезентирует нечто скрытое, еще неизвестное, но которое однажды проявляется и становится понятным. Причем трансцендентная сторона символа никогда не может быть найдена в чувственноумозрительном опыте и природа се никоим образом не является лишь психической. Одним из первых ученых XX века, кто обратил серьезное внимание на роль первостепенную роль символа в мышлении не только архаического общества, но и для любого традиционного общества был выдающийся румынский религиовед Мирча Элиаде. Только сейчас, писал Элиаде, мы понастоящему начинаем постигать то, чего XIX век не был в состоянии даже предвидеть, что символ, миф, образ, являются сердцевиной духовной жизни, что их можно скрывать, калечить, принижать, но невозможно искоренить. Попробуем присмотреться к формам бытования великих мифов в течение всего XIX века и мы увидим, как эти мифы, униженные и урезанные, вынужденные без конца менять свое обличье, сумели противостоять навязанной им спячке прежде всего благодаря художественной литературе. Символический образ мышления присущ не только детям, поэтам и безумцам он неотъемлем от природы человеческого существа, он предшествует языку и описательному мышлению. Тем не менее, именно интуиции имяславия как эзотерической доктрины Православия, положенные в сакральноонтологическое понимание символа у русского православного богослова, философа серебряного века о. П.А. Флоренского отличают его идею от аналогичных, онтологически ориентированных идей символа у других исследователей. Идея символа П. Флоренского, дополненная лосевским синтезом апофатизма и символизма, положенна в основу наших собственных размышлений о судьбе Большого Логоса и его манифестации в Первичных Именах. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии М. Элиаде. М.Киев, . С. . С. Булгакова о пребывании первоИмени в динамике процесса теокосмогонии таит в себе возможность обратного движения от меонического строения бытия к символическому с помощью сакрального посредника между Апофатическим Другим и меоническим бытием имени. Эти идеи являются методологической основой нашего исследования. Данные интуиции имяславия не только позволяют исследовать слово как условие бытия вещи, но и как Дом Бытия, в процессе исследования которого мы приходим к радикальному выводу через всю мировую историю, включая историю духа, проходит в явной , или скрытой форме борьба традиции и контртрадиции традиции имени и числа, созданных примерно в одно и то же историческое время и имеющие, соответственно, имя и число как принципы различных онтологий. Поскольку конфликт между этими традициями заложен в их основных онтологических представлениях, они абсолютно не приводимы друг к другу, ибо традиция имени исключает традицию числа, и наоборот. Данный конфликт эксплицирует взаимоотношения между языкомзнаком и языкомсимволом. Языкзнак на протяжении исторического времени, пытаясь воспроизвести структуру языкасимвола, создает симуляцию, иллюзию, обман полноценного бытия, используя доступные ему знаки, онтологически сращенные с инобытием. Шифруя встречу бытия и небытия, знак порождает число как регулирующий код творения. Происходит десакрализация символа как процесс вытеснения и окончательная подмена его кодом числом.