Формы общественной жизни: публичная сфера и понятие общества в Российской Империи

• Автор: Волков, Вадим
• Шифр специальности: 22.00.00
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1995
• Место защиты: Кембридж
• Количество страниц: 192 с.

Глава первая. ФОРМЫ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ: ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ. ПРОЦЕСС ЦИВИЛИЗАЦИИ В РОССИИ ВОСЕМНАДЦАТОГО

СТОЛЕТИЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОТ BONS MOTS К РАЦИОНАЛЬНОМУ АРГУМЕНТУ:

ФОРМЫ ОБЩЕНИЯ, КРИТИКА И ПОНЯТИЕ ОБЩЕСТВА

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. КРИЗИС АРИСТОКРАТИЧЕСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ФОРМЫ:

РАДИКАЛЬНАЯ ИДЕОЛОГИЯ И КОНТРКУЛЬТУРА

Глава IIЯТАЯ. ОТ БЛАГОВОСПИТАННОГО ОБЩЕСТВА К ГРАЖДАНСКОМУ:

ПРЕССА И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПУБЛИЧНАЯ СФЕРА

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЯ

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
ФОРМЫ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ: публичная сфера и понятие общества в Российской империи.
Общие рамки этого исследования представляют собой сочетание социологии и истории. Оно обращается к исследованию теоретических и исторических вопросов, касающихся таких понятий как общественная жизнь, формы общения и публичная сфера и соотносит их с политической сферой. В исследовании рассматриваются особые отношения между изменениями в публичной сфере и эволюцией понятия общества в России восемнадцатого и девятнадцатого столетия.
Во-первых, это работа иллюстрирует процесс формирования публичной сферы в России восемнадцатого века. В ней утверждается, что до того времени повседневная жизнь структурировалась принципами патримониального домашнего хозяйства, а не публичной сферы. Для анализа изменений публичного поведения русской аристократии нами используется ряд источников, как, например, учебники- этикета, правила организации публичных собраний, педагогические наставления и т.п., а также такие элементы как коды одежды, публичное пространство, особая структура языка.
Далее исследование сосредотачивается на аристократической публичной сфере -салонном обществе Петербурга и Москвы в первой половине девятнадцатого века. Социальный анализ структур публичного взаимодействия в салонах помогает осветить понятие формы общественной жизни. Форма общественной жизни — это исторически и культурно определенный набор возможных и допустимых путей публичного поведения и взаимодействия, которые действенным образом определяют образ мыслей и интересы участников. Переход от искусства ведения разговора и утонченных манер к литературной или политической критике как главному элементу публичной повестки дня потребовал изменения всей формы общественной жизни в целом, а не только введения новых элементов. Эта мысль иллюстрируется социологическим анализом литературных кружков, институциональной формой рационально-критической публичной сферы, и отношений между литературной аристократией и литературной критикой.
Во второй половине девятнадцатого века структуры общественной жизни оказались под дальнейшим воздействием развития прессы. Исследование переходит к изучению этого феномена и связывает его с увеличивающейся политизацией публичной
сферы. Распространение литературных журналов и коммерческой ежедневной прессы перевело публичное взаимодействие из локальной обстановки, определяющейся взаимодействием лицом к лицу, в расширяющуюся сферу безличной и бестелесной коммуникации. Эта гипотеза задает интерпретативные рамки для подхода к изучению проблемы воздействия публичной сферы, сформировавшейся в мире литературы, на политическое участие. Рассматривая процесс при котором читатели превращаются в политическую силу, исследование устанавливает особую связь между публичной сферой и русским либеральным движением конца девятнадцатого столетия.
Наконец, в исследовании рассматривается первоначальное понятие «общество», которое в России использовалось для выражения деятельности в публичной сфере, и прослеживает эволюцию этого понятия в соотнесении с трансформацией форм общественной жизни.
БЛАГОДАРНОСТИ
Я хотел бы выразить свою благодарность Фонду Сороса, Cambridge Overseas Trust, Главному совету Факультетов Вольфсон-Колледжа, и факультету Социальных и Политических Наук Университета Кембриджа за их финансовую поддержку и всестороннюю помощь, которая была мне оказана в ходе работы над этой диссертацией.
Я хочу выразить искреннюю благодарность моему научному руководителю профессору Энтони Гидденсу, за его постоянное внимание к этому исследованию, за его советы, поддержку, терпение и заботу.
Я благодарен профессору Джону Барберу, доктору Питеру Берку, доктору Тому Болдуину, доктору Джону Томпсону, и доктору Ингрид Шайблер за их поддержку, ценные критические замечания относительно отдельных глав диссертации, и возможности > обсуждать широкий круг проблем, касающихся социальной теории и истории.
На разных этапах моей работы я обязан ценными советами, моральной поддержкой и помощью в английском языке следующим людям: доктору Яне Хоулетг, доктору Йораму Горлицки, Каролине Шваллер, Эмме Видцис, Энди Чарману. Я хочу поблагодарить Олега Хархордина за те постоянные неформальные обсуждения, которые способствовали написанию диссертации.
Я выражаю мою благодарность Алене Леденевой, без которой работа над диссертацией превратилась бы в настоящий кошмар.

профессий, то есть заметил соответствие между абстрактностью и критическим импульсом политических идей, пропагандируемых литераторами, и обособленным характером той среды, в которой они циркулируют. Все это, с точки зрения Токвиля, в равной мере удалено от практических проблем государственного правления, и как только эти идеи вышли за пределы простого обмена между читателями и писателями и превратились в политическое действие, то привели к результату «абсолютно гибельному»59.
Форма публичной жизни, исторически связанная с буржуазией, создавалась под двумя, взаимосвязанными, но, одновременно, различными формирующими влияниями. Первое пришло от аристократической публичной сферы с переходом базовых практических структур цивилизованного поведения от аристократии к буржуазии, сопровождавшимся потерей первоначального значения этого поведения: то, что было главным выражением дворянского статуса и высокого социального положения стало интерпретироваться как универсальное свойство людей вообще. Это также обозначало универсализацию социального поведения, которое не было ни хорошим, ни плохим, а просто «нормальным»60. Второе влияние, связанное в большей степени с буржуазией, пришло из массовой циркуляции прессы, которая привела к расширению читающей публики - форме публичной жизни, основанной на безличной и опосредованной коммуникации. Это уменьшило политическое значение пространственно-временных взаимодействий, лишив «хорошее общество» его культурной и политической власти.
59 Ibid., р
60 «Общество ожидает от всех его членов определенного поведения предписывая ему бесчисленные правила все сводящиеся к тому, чтобы социально нормировать индивидов, сделать их социабельными и воспрепятствовать спонтанному действию, равно как выдающимся достижениям»,- о понятии общественного поведения см. Hannah Arendt The Human Condition, The University of Chicago Press, Chicago, 1958, p.45-47 (54)