Фольклорные элементы в лексической структуре художественных текстов Валентина Распутина : к истокам российской ментальности

• Автор: Костина, Александра Геннадьевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 195 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1. Основы лексического анализа номинаций концептов народной ментальности в художественном тексте.
1.1. Когнитивные, лингвокультурологические и коммуникативные ипостаси слова в тексте
1.2. Фольклор и типы фольклорных заимствований.
1.2.1. Фольклор: определение и лексикологическая интерпретация понятия.

1.2.2. Проблема взаимосвязи литературы и фольклора
1.2.3. Фольклор и интертекстуальность
1.2.4. Фольклоризмы: фольклорная формула, фольклорема
Глава 2. Фольклоризмы и базовые концепты народной ментальности в лексической структуре текстов В. Г. Распутина.
2.1. Проблематика и особенности творчества В. Г. Распутина
2.2. Фольклоризм лексической структуры текстов В. Г. Распутина как проявление истоков российской ментальности
2.3. Пространство и время в тексте повести «Прощание с Матерой»
2.4. Лексико-фразеологическая экспликация концептов «жизнь», «смерть», «земля» и «мать» в повести «Последний срок»
Заключение
Библиографический список
Приложение

ВВЕДЕНИЕ
Настоящая работа выполнена в русле исследований, связанных с
проблемами отображения в языке мыслительной деятельности человека и
ментальности народа, самобытности его языковой картины мира, языковой
реализации традиционной и современной культуры, т.е. с проблемами
лингвокультурологии, когнитивной лингвистики и фольклористики
(этнолингвистики).
«На протяжении долгого времени лингвистика изучала не язык как
таковой, в единстве его телесного и духовного аспектов, а лишь
грамматический, синтаксический и семантический скелет языка. Именно по
этой причине не удавалось перекинуть мостик от языка к мышлению,
нащупать их связующее начало. Между тем не скелет, а душа языка, т.е.
опредмеченное в нем мировоззрение, идеология, система ценностей,
напрямую связывает его с душой говорящего субъекта, его внутренним
миром, мышлением» [Борухов 1991: 116].
Во второй половине ХХ-го столетия человеку возвращается статус
«меры всех вещей», первостепенное значение приобретают, во-первых,
концепция личности и, во-вторых, проблемы, касающиеся изучения природы
человеческого разума и интеллекта. В центре этих взаимодействующих
когнитивных областей находится человек, владеющий словом. Именно
поэтому изучение языка становится частью науки о человеке вообще (ср.
антропоцентрический принцип в научной парадигме).
Антропоцентрическая парадигма в языкознании связана с трудами
В. Гумбольдта, А. А. Потебни, Бодуэна де Куртене, Ю. С. Степанова,
Ю. Д. Апресян, Р. М. Фрумкиной, Н. Д. Арутюновой, Е. С. Кубряковой и др.,
а также с достижениями и выводами генеративной грамматики, теории
лингвистической относительности Сепира-Уорфа, теории речевых актов,
психолингвистики, теории когнитивных метафор (Дж. Лакофф и М.
Джонсон, В. Н. Телия). Актуализация идей В. Гумбольдта и его преемников о
языке как деятельности народного духа, о различии языков с точки зрения

представленных в них концептуальных систем; о языке как средстве доступа к ментальным процессам и культуре, привели к тому, что лингвистика, ранее ориентированная на изучение языка в самом себе, уступила место лингвистике антропологической, изучающей язык в тесной связи с человеком, с его сознанием, деятельностью и творчеством.
Поскольку язык соприкасается с различными сферами сознательной деятельности человека, в частности со сферой восприятия и познания им окружающей действительности, актуальной становится проблема отражения в языке мыслительных процессов. Ю. С. Степанов, говоря о сущности языка, представляет его в виде некоторых взаимообусловленных образов, один из которых определяет язык как пространство мысли и как «дом духа» (термин М. Хайдеггера), «дом логики», «дом знания» и «дом философствования», т.е. как результат сложной когнитивной деятельности человека. Результаты исследований в области когиитивистики находят применение не только в осмыслении языковых явлений (Кубрякова 2004, Телия 1999), но и используются при описании ментальных структур, отражённых в «гипертекстах» отдельных авторов (Беспалова 2002, Проскуряков 2000). С точки зрения интерпретации художественного текста анализ когнитивных структур (одной из которых является концепт) позволяет проникнуть в тайный мир художника слова, объяснить особенности функционирования языковых средств в тексте, увидеть своеобразие мировидения и мирооценки отдельного автора. Кроме того, поскольку культура хранится именно в текстах, слово - как их составляющая - позволяет заглянуть в культурное пространство социума.
Изучение концептов в творчестве отдельного художника слова позволяет воссоздать на лексико-словообразовательном уровне инвариантную модель его индивидуальной языковой картины мира. Однако анализ специфических лексических средств, выбранных автором, позволяет не только раскрыть его мировоззрение и творческий замысел, но и, в случае

Фольклорный дискурс, фиксируя и воспроизводя концептуальный и культурный «генотип» народа, его этические и эстетические принципы, ценностные ориентации, сценарии поведения, тем самым аккумулирует особенности национального менталитета. Это проявляется, например, в архетипном проектировании, позволяющем «распозновать аксиологические характеристики эго, света, огня, земли, регенерации, некоторых пространственных векторов, своих и чужих, отношений родства и т.д» [Селиванова 2005: 2]. Ценность фольклорного дискурса для
этнолингвистических и лингвокультурологических исследований обеспечивается именно его устойчивостью, регулярной воспроизводимостью, поскольку степень укорененности знаков фольклорного дискурса «в этносознании чрезвычайно велика, что позволяет им постоянно воспроизводиться дискурсивно» [Селиванова 2005: 2].
Трансляторная способность единиц фольклорного фонда объясняется их интертекстуальным потенциалом, способностью вовлекаться в другие дискурсивные практики, рекурсивными связями с иными текстами и прокурсивным потенциалом в текстовой перспективе (подроднее об этом аспекте см. следующий раздел).
Большую роль играет и параметр символизации, характерный для фольклорного дискурса, поскольку его языковые знаки фиксируют прецендентные феномены, конвенциальную образно-эстетическую информацию, становясь символами: «...говоря о языке фольклора, нельзя забывать и тот принципиально важный факт, что народная культура глубоко семиотична и символична. Любая языковая единица в фольклорном языке может стать образом-символом...» [Подручная 2010: 11]. Символы,
объединяющие усилия родовых, племенных, национальных коллективов, имеют более высокий семиотический статус по сравнению с образом или метафорой [Арутюнова 1998: 338].
Любой дискурс как «первоначальное особое использование языка для
выражения особой ментальности», по замечанию 10. С. Степанова,