Функции музыки в европейской культуре : философско-антропологический аспект

• Автор: Олейник, Марина Алексеевна
• Шифр специальности: 09.00.13
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Ростов-на-Дону
• Количество страниц: 305 с.

План
Введение

Глава I. Музыка и ее функции в контексте космо- и геоцентризма

1.1. Содержание функций «теоретической» (космической) и «практической» (человеческой) музыки в античной культуре
1.2. Бог, человек, музыка: изменение функций «практической» музыки в период средневековья

1.3. Зарождение музыки как «искусства внутреннего смысла» (Ренессанс)

Глава И. Новое время: поворот к антропологическим концепциям музыки и его философское осмысление

2.1. Философский рационализм об аффективной сущности музыки

2.2. Немецкая классическая философия о сущности и роли музыкального искусства

Глава III. «Рефлексия музыки над собой» - романтические концепции музыкального искусства
3.1. Формирование романтических философско-эстетических концепций «практической» музыки
3.2. Функции музыки в философской и композиторской интерпретации
Р. Вагнера. Ницше contra Вагнер
3.3. Антропологические концепции музыки XX века
Глава IV. Функции музыки в европейской культуре XX века
4.1. Современные модификации античной и средневековой антиномии «теоретической» и «практической» музыки
4.2. Спецификация функций музыки в современной культуре (социальнокоммуникативная, компенсаторная, культурпо-стратовая, культурноидентификационная)
Заключение
Список литературы

Введение
Актуальность темы исследования
Современный этап развития художественной культуры характеризуется, прежде всего, очевидной антиномичностью, заключающейся в острой полемике традиций и новаторства при создании новой художественной реальности. Не случайно М. Друскин назвал это время торжеством «ферментов брожения», которые закладывают основу этой новой реальности. Она же, в свою очередь, связана с существующими в культуре ценностными доминантами, функциями, которые выполняет искусство в культуре и в жизни человека.
Культура живет ценностями, а искусство концентрирует духовные ценности, одновременно само являясь ценностью, средством трансляции и коммуникативного обмена. Искусство, являясь, по словам, М.С. Кагана, являясь единственной деятельностью, воссоздающей человеческое бытие в его целостности, способно актуализировать культурный диалог поколений, а также предвидеть облик культуры будущего, обнаруживая необыкновенную полифункциональность отношений между человеком и действительностью.
Музыка, выражая художественные образы абстрактным и многозначным языком, более, чем другие виды искусства, побуждает человека к постоянным попыткам переосмысления ее природы и сущности. Дело не только в самом феномене музыки, но и в том музыкальном пространстве, которое музыка создает вокруг себя, вовлекая в него все компоненты жизни общества и человека, вплоть до внешнего облика и манеры поведения. Исторические, этнографические, функциональные и прочие границы применения понятия «музыка» подвижны, они постоянно расширяются, что актуализирует вопросы культурной принадлежности, культурной обусловленности феномена

музыки, его аксиологической, антропологической, социологической сущности.
С усилением рефлексии по отношению к музыке потребовалось рассмотрение «музыкально-культурного феномена в общечеловеческом масштабе» (В.Н. Холопова): что есть для человека музыка с точки зрения его биологического, космического, социального, культурного и другого существования, каковы ее функциональные стороны, экспрессивные возможности, какова роль и функции музыки в европейской культуре, в жизни современного общества и т.д. Иными словами, потребовалось осмысление концепций музыки в определенном культурном контексте, начиная с понятия «музыка-звук-звучание». Еще Б.В. Асафьев писал о необходимости рассмотрения истории европейского музыкального искусства в единстве с исторической эволюцией всей европейской культуры и народной жизни, дабы глубже осознать и объективнее охватить «жизнь музыки над ней, за ней и вокруг нее». Подобный взгляд неизбежно выдвигает на первый план не столько музыку как особый акустический или художественный феномен, сколько осмысление ее функций на уровне взаимодействия «культура — музыка - человек» в контексте развития европейской культуры. Таким образом, следует говорить о природе музыки, включающей объяснение ее значения, отношения к миру человеческого мышления, к процессам, происходящим в культуре.
На наш взгляд, реальная связь музыки и культуры раскрывает себя в диалоге между философскими идеями и искусствоведческой мыслью. Здесь правомерно вспомнить о «жизненном круге существования искусства в культуре», о котором пишет Т. Чередниченко, определяя его как «круг между дорефлективной оценкой искусства и теоретическими обобщениями». В современной культурной ситуации, отмеченной ощущением потери целостности, гармоничности, представляется особенно актуальным проанализировать феномен музыки как явления культуры, как предмета научно-философской рефлексии в его исторических отношениях с

является подражанием музыке небесной [там же]. Такова новая трактовка античного «подражания подражанию» - «человеческая» музыка античности стремится к подобию с космосом, средневековая «музыка» (ибо богослужебное пение музыкой не называют), - с небесным ангельским пением. Однако, человеческая музыка, прежде всего представленная фольклорными формами и бытовым исполнением церковных напевов, слабо соответствовала «музыке небесной».
Главного осуждения заслужил экстатический характер музыкальной деятельности, считающийся магическим, разрушающим христианскую веру. Е. Герцман в своем исследовании приводит сведения о еретике Гармонии, который, согласно церковным историкам Содомену и Феодоригу, привлекал народ к еретическим идеям, прежде всего, прекрасным звучанием стихотворных размеров и музыкальных напевов. Он соединил в своих песнях «нечестие с приятностью мелодии доставляя удовольствие слушателям и вел их к погибели».
Способность музыки оказывать сильнейшее эмоциональное воздействие на человека, известная со времен античности, отчетливо осознается как при восприятии религиозных произведений, так и при слушании «сатанинских песен». Так, Отцы церкви обличают музыку, сопровождающую пиры и оргии, изнеживающую и развращающую нравы, поэтому потребовалось новое утверждение, новое понимание пользы (а значит и ценности) музыки для человека. Естественно, что первым искоренялось всяческое употребление античной музыки, как не просто художественного явления, а части языческих ритуалов, и танцевальноритмические элементы коллективного искусства. Но «экстаз, как таковой, не был уничтожен, а вследствие своей спиритуалистичности, в концентрированной форме влился в новую музыкальную практику» [129,
С. 109]. Некоторые исследователи (Я. Мароти, Д. Золтаи) считают религиозный аскетизм и спиритуалистический экстаз родственными крайними проявлениями христианского понимания музыки.