Философия слова в русской мысли конца XIX начала XX века

• Автор: Черникова, Наталья Гаптунуровна
• Шифр специальности: 09.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 140 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
ГЛАВА I. Предпосылки формирования философии слова в России
§1. Теоретические и философские основы языкознания в России в XIX
веке
§2. Имяславие как религиозная основа философии слова
ГЛАВА II. Религиозные тенденции философии слова в России. Павел Флоренский и Сергий Булгаков
§1. О. Павел Флоренский о строении и магичности слова, а также о
сущности имен собственных
§2. “Философия имени” о. Сергия Булгакова
ГЛАВА III. "Философия имени" А.Ф. Лосева
Заключение
Список литературы

ВВЕДЕНИЕ
Много лет назад H.A. Бердяев пророчески написал: “Во всякой культуре налицо взаимодействие двух принципов: традиции и творческой свободы. Без традиции в исторической судьбе народа нет ни преемственности, ни смысла, и каковы бы ни были превратности исторической судьбы, вечные ценности прошлого неискоренимы - и к ним неизбежно возвращаются” (36; 7).
В нашей стране очень долгое время шла борьба с философским инакомыслием, замалчивалась и фальсифицировалась история становления и развития русской философии. В последнее время мы начинаем возвращаться к своему прошлому, а вместе с тем и к истории отечественной философской мысли
Русская философия своеобразна. В ней есть свое поле проблем, свой угол зрения, собственный стиль философствования, свой образ философа, свое толкование места философии в жизни. Своеобразными можно назвать и ряд вопросов; таких как русский мессианизм, русский нигилизм, русский космизм, религиозный, социальный и эстетический утопизм.
Идеологизированность русской философии объясняется тем, что “ее интересовали не столько отвлеченные теоретические вопросы, сколько практические проблемы переустройства мира и человека (9; 102).
Русская религиозная философия в последние годы очень популярна. В ней, по мнению Барабанова В.В., есть элементы и немецкой идеалистической философии, и православного догматического богословия, и апологетики, и романтического утопизма. Именно религиозная философия в России выдвинула задачу построения синтетической системы целостного знания, в

котором были бы гармонизированы работа разума, церковная вера и органическая полнота жизни.
Изменения, происходящие у нас в стране, позволили большинству людей заново познакомиться с разными религиями, в том числе и с православием, а вслед за этим и с православными русскими философами, такими как о. Павел Флоренский, о. С. Булгаков, о. В. Зеньковский, Н.О. Лосский, H.A. Бердяев и др.
Люди, разочаровались в ценностях, которые исповедовали более полувека, пытаются найти что-нибудь новое. Однако более продуктивным, чем “писание с чистого листа”, может оказаться возвращение к старому. Для нашего общества сегодня характерно обращение к духовности, к истокам и корням русского менталитета.
В начале 80-х годов в периодической литературе начались публикации, посвященные русской философии и русским философам. Среди них необходимо выделить:
Громов М.П. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии. //Вопросы философии. 1994, №1.
Скэнлан Н.К. Нужна ли России русская философия? // Вопросы философии. 1994, №1
Гаврюшин Н.К. Русская философия и религиозное собрание //Вопросы философии. 1994, №1
Балицкий А. По поводу “русской идеи” в русской философии. // Вопросы философии. 1994, №1
Но все эти публикации и исследования “лишь начало освоения Атлантиды, восставшей из глубин времени” (34; 5). Русская религиозная философия кон. XIX- нач. XX в., так называемого “серебряного века”, была кратковременным всплеском, но по количеству выдвинутых идей и

внутренней жизненностью”(113; 53). По его мнению, те, кто могли сказать много полезного, молчали вынужденно, а те, кто имели возможность открыто говорить, вопросами об Имени Божием внутренне не интересуются, и их нападения на Синод не выходят за рамки публицистики.
Разбирая послание Священного Синода, Вл. Эрн приходит к следующим выводам:
- Первая черта, которая бросается в глаза - это отсутствие богословской мысли, никакого исследования об Имени Божием мы в послании не найдем. Это очень важно, т.к. “в горных пустынях Кавказа воспели “новую песнь” Имени Божию”(113; 55). Священный Синод, отказавшись войти в новое движение, ничего другого не предложил.
- В связи с этим стиль Послания - набор контраргументов, которые были выставлены на аргументы иеромонаха Антония Булатовича и прочих имяславцев. Однако этим вопрос не разрешается, т.к. контраргументы есть только отрицание аргументов и в истинном исследовании не может играть решающей роли.
- Но самое главное, позиция Синода очень сильно “ударяла” по молитве, т.е. по отношению человека с Богом. Синод “утверждает, что в напряженнейшие и высшие моменты сердечного горения человек не выходит из замкнутой сферы своего сознания. Он только “представляет” Бога, и силится воображением своим слить и отождествить произносимое сердцем Имя Божие с Самим Богом...”(113; 67). Синод утверждает, что эти процессы не приводят к реальному именованию самого Сущего Бога. Таким образом, молитвенно призываемый нами Бог вовсе не тождественен с Богом сущим.
На самом же деле ничего важнее молитвы в православии нет. Это самое реальное, общедоступное и действенное в культе православия, именно молитва позволяет человеку испытать единение с Всевышним, дает