Эпистемологические основания теории значения в семантических концепциях когнитивизма и аналитической философии

• Автор: Верхотуров, Анатолий Викторович
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 148 с. : ил.

ГЛАВА 1. Проблема определения термина «когниция» и философские
основания когнитивной науки
ГЛАВА 2. Истина и трансцендентный объект знания
2.1. Субъект знания как метафизическая проблема
2.2. Истина и автономия объекта знания
2.3. Логический анализ языка уэ трансцендентный объект знания
ГЛАВА 3. Эпистемологический релятивизм и значение как динамически-игровая категория
3.1. У.Куайн и релятивистский фундаментализм
3.2. Ограничение релятивизма: доконцептуальный опыт тела
Дж.Лакоффа и «принцип милосердия» Д.Дэвидсона
3.2.1. Ограничение релятивизма: доконцептуальный опыт тела
Дж. Лакоффа
3.2.2. Ограничение релятивизма: «принцип милосердия»
Д.Дэвидсона
3.3. «Скептический парадокс» Крипке-Витгенштейна и значение как
динамически-игровая категория
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Диссертационное исследование посвящено исследованию проблемы теории значения (ТЗ), одной из самых разрабатываемых проблем многих философских и околофилософских традиций, претендующих на раскрытие сущности и процессов человеческого познания. Данная направленность исследования определяет его актуальность в парадигме современного философского знания.
Фундаментальность тематики требует разновекторного и многоаспектного изучения, поиска новых методологических подходов, привлечения обширного теоретического и эмпирического материала.
С одной стороны, это является стимулом для развития, с другой же, таит опасность «распыления», увлечения узкоспециальными, подчас техническими проблемами логики и языкознания в ущерб выходу на некие концептуальные обобщения, которые, как нам кажется, должны являться основной целью подобных исследований.
Одной из самых актуальных вопросов современной ТЗ является проблема критериев истинности, принимаемых в тех или иных семантических теориях. Именно эта проблема, как нам кажется, является ключом к более или менее четкому разграничению современных концепций ТЗ и, вместе с тем, дает выход на фундаментальные обобщения о сущности и процессах человеческого познания.
В работе эта проблема рассматривается на примере двух, наиболее разработанных семантических концепций - когнитивной науки (КН) и аналитической философии. Обе эти традиции являются своего рода «продуктом» античной эпистемологии, характеризующейся безусловной телеологичностью и концепцией трансцендентной предзаданности истинного
знания, восходящей к идеям элеатов, Платона и Аристотеля. Новоевропейская логико-философская традиция, в первую очередь, стараниями Декарта надолго закрепила за языком функции технического посредника при передаче трансцендентных, и потому, универсальных «атомов» - значений.
Вышеописанная концепция, по сути, вынесла проблемы истинности за рамки семантики и ТЗ, ограничив их рассмотрение границами эпистемологии. С нашей точки зрения, это является основным препятствием для развития семантических концепций, безоговорочно принявших идею Универсальной Истины и Универсального Значения. В качестве примера малопродуктивное такого подхода в работе рассматривается когнитивизм, в первую очередь те концепции когнитивной лингвистики, которые попытались возродить картезианскую концепцию «семантических примитивов» как предельных структур познания.
В этой связи, как нам кажется, чрезвычайно важной и актуальной является проблема определения терминологического аппарата КН, рассматриваемая нами в первой главе. К примеру, не представляется убедительной необходимость использования термина «концепт», наиболее «популярного» в современной КЛ, ориентированной на традицию «Автономного Знания». Являясь калькой с английского «concept» - понятие, этот термин, по нашему мнению, не проясняет, а затуманивает суть проблемы, что и доказывается в первой главе нашего исследования.
Чрезвычайно актуальным является анализ причин и следствий реабилитации эпистемологического обоснования ТЗ, произошедшей в рамках аналитической философии и философии сознания второй половины XX века и связанной, в первую очередь, с такими именами как Куйан, Гудмен, Патнэм, Витгенштейн. Этот «анти-универсалистский» переворот лишил значение статуса автономно-трансцендентной константы и поставил его в прямую зависимость от онтологических обязательств когерентного
Таким образом, сомнение в подобного рода онтологии эйдосов автоматически вело к построению совершенно другой эпистемологии. Так, Аристотель, критикуя концепцию идей Платона, указывает, что ее приятие автоматически влечет вывод о, по сути, бесконечном мире идей, «отвечающим» за всю бесконечность единичного. Аристотель делает вывод, что: нет никакой надобности полагать эйдос как образец. Достаточно, чтобы порождающее создавало и было причиной осуществления формы в материи» (Аристотель, 1976).
Исходя из этого, Стагирит относит единичные вещи к исходным «первым сущностям», существование которых не выводится из существования «вторых сущностей» - видов и родов. Отрицая онтологический статус родов и видов, Аристотель выдвигает свою концепцию истины, которая основывалась на представлениях Аристотеля об актуально существующем и потенциально существующем. Истина для Аристотеля - это соответствие мыслей действительности, которое может быть двух видов: соединение в мысли того, что соединено в
действительности и утверждение о существующем, что оно существует -актуально или потенциально.
Выделение материи как потенциального бытия и формы как актуального стало краеугольным камнем эпистемологической концепции Аристотеля. Материи, по мысли Стагирита, присуще не только отсутствие формы, но и возможность формы как актуально присущего бытия, причем бытие в действительности логически и онтологически предшествует бытию в возможности. Поскольку же существует «первая материя», являющаяся возможностью любой действительности, то существует и «первая сущность» - объективированное сакральное знание, вечное тождество деятельности и цели, познания и предмета познания. Недаром, бог - ум Аристотеля есть «вечная неподвижная и обособленная от чувственно воспринимаемых вещей сущность».