Эвристический потенциал категории поступка в контексте становления современной онтологии

• Автор: Даниленко, Виталия Михайловна
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 143 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. ПОСТУПОК КАК БАЗОВАЯ КАТЕГОРИЯ ФИЛОСОФСКОЙ ОНТОЛОГИИ
1.1. Философский анализ категории поступка
как центральной онтологической категории
1.2. Поступок в свете анализа основных течений
в философской этике
2. СУЩНОСТНЫЙ АНАЛИЗ ОСНОВНЫХ ТЕЧЕНИЙ СОВРЕМЕННОЙ ОНТОЛОГИИ
2.1. Экзистенциальная аналитика присутствия М. Хайдеггера
2.2. Теория коммуникации в современной философии:
Ю. Хабермас и Э. Левинас
2.3. Философия поступка М.М. Бахтина
3. РОЛЬ ПОСТУПКА В ЭТИЧЕСКИХ И ОНТОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
3.1. Выявление онтологических критериев нравственности
поступка
2.3. Эвристический потенциал поступка в рамках
исследования бытия
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования
Ситуация в современном мире такова, что позволяет говорить о всеобщем кризисе - о процессе утраты большинством людей бытия: человек становится «поверхностным», небытийным, теряет бытие. Первым об этом кризисе или, иными словами, «несобственном» способе существования, писал М. Хайдеггер: «несобственный» способ бытия, точнее, со-бытия — это неопределённое, анонимное, безличное существование; тот способ бытия, который может быть достоянием всех и, одновременно, не является ничьей отличительной чертой - в отличие от «собственного», персонального, всегда только моего способа бытия.
Этот кризис, с которым до сих пор не смогла справиться ни одна философская система, ни одно этическое направление в философии и в религии, М.М. Бахтин обозначает термином «кризис поступка». Суть кризиса поступка заключается в том, что между экзистенциальным мотивом поступка и его «продуктом» образовался разрыв; результат поступка становится лишённым своих онтологических корней. Причиной обозначенного кризиса являются два взаимосвязанных между собой момента - это, во-первых, «теоретизм» этики и, во-вторых, «абстрактность» онтологии.
Под «теоретизмом» этики мы понимаем следующее положение дел: в истории классической философско-этической мысли распространено представление о сущности морали как о необходимости конкретного указания на некоторую систему норм и принципов, фундирующих поступок. Все нормы этики являются универсальными и обосновываются с помощью внешнего долженствования и принуждения (императива), а поступок понимается как частное выражение нормы. Сущность этики полагается в регулятивах, которые человек может знать и утверждать; но в таком случае сам этический акт,

действительный поступок, исчезает, потому что человек лишь применяет, «использует» эти нормы как внешние регулятивные принципы.
«Абстрактность» онтологии состоит в том, что человек отчуждается от бытия: бытие понимается в качестве того, что есть «внечеловеческим» образом, независимо от существования человека. Бытие принимается как данность, в которой совершается жизнь человека и которую человек не имеет возможности изменить. Следствием этого является то, что человек в поисках свободы начинает прятаться от бытия, возникает враждебность к бытию как к чему-то непонятному и неподвластному, безответственность перед бытием и, как одно из следствий, неприятие человеком других людей как «части» постороннего человеку бытия. Восприятие бытия как чуждого и угрожающего ведёт к изоляции человека, к атомизации его личностного бытия, к онтологическому недоверию, что в результате и порождает кризисное состояние каждого отдельного человека и, соответственно, всеобщий кризис человечества.
Теоретизм этики и абстрактность онтологии могут быть преодолены посредством наделения этики онтологическими квалификациями и наделения бытия этическими признаками. Всё это может быть осуществлено на основании категории поступка, который не только существует как теоретическое понятие, но и является способом реального существования каждого живого, конкретного человека.
Поступок должен выступать в качестве фундамента любой этической системы, потому что этика как философская дисциплина является состоятельной только при обращении к поступку, к которому уже могут быть применимы остальные категории этики. Вне совершаемого поступка этика обессмысливается, так как в этом случае налицо «разговор ни о чём», речь о пустых, «отвлечённых», абстрактных понятиях. Этика как один из фундаментальных разделов философии должна иметь дело с живыми и конкретными поступками - и потому, что человеческая реальность уникальна, и потому, что любое правило не может действовать автоматически.

Очевидно, что то, что Аристотель говорит по поводу желания как первичного принципа поступка, не обеспечивает нас удовлетворяющим ответом на вопросы о критерии поступка и об описании поступка. Поэтому обратимся ко второму типу этики — этике долга. Обычно считается, что основной характеристикой этики долга является то, что она фокусирует своё внимание на поступке, а не на характере человека, совершающего его. Но этот взгляд ошибочен, хотя между этикой долга и этикой добродетели и существуют значительные различия: в то время как обе полагают значительную важность характера и добродетели, их понимание характера и добродетели различается. Это различие затрагивает природу характера и природу добродетельного человека. Многие представители этики добродетели полагают в качестве своего образца добродетельного человека, чьи характер и темперамент являются идеальными: человека, для которого поступать добродетельно является второй природой, и чьи желания, вкусы, предпочтения и интересы таковы, какими они и должны быть у добродетельного человека. Для этики долга это не является необходимой характеристикой добродетельного поступка [193.
С. 34—40]. Главными категориями при рассмотрении нравственного измерения человеческого бытия в этике долга оказываются понятия вменения и ответственности. Моральное вменение заключается в особого рода суждениях, утверждающих, что люди несут ответственность за ближайшие последствия своих поступков, и на этом основании их можно хвалить или порицать. «Вменение» и «ответственность» синонимичны, различие между ними заключается только в том, что поступки вменяются человеку (в заслугу или в вину), а ответственность за поступки и их последствия возлагается на человека.
В этике И. Канта, основного представителя и родоначальника этики долга, основанием нравственности выступает категорический императив. Категорический императив является критерием проверки: он проверяет наши