Темпоральность субъекта и природа памяти

• Автор: Шевцов, Константин Павлович
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 232 с.

Содержание:
Введение.

Раздел I. Синтез временных модальностей.
Глава 1. Концепция длительности А.Бергсона
Глава 2. Феноменология временности Э.Гуссерля
Глава 3. История памяти
Раздел II. Мнемические акты в целостности актов сознания Глава 4. Память как условие восприятия и воображения

Глава 5. Смысл припоминания
Глава б. Возможности выражения
Раздел III. Языковые структуры памяти Глава 7. Знаки, последовательность артикуляции и рассказ

Заключение.

Библиография

Приложение

Введение
Актуальность исследования. Об актуальности проблемы памяти говорит уже то множество контекстов, в которых мы сегодня сталкиваемся с этим понятием. Так, например, говорится о памяти культурной, социальной, этнической. Электронная память определяет мощность и быстродействие современной техники. Сегодня несомненно возрождение интереса к памяти, которая обращена к традиции, истокам, и, следовательно, определенной культурной, национальной, геополитической идентификации. Вместе с тем проблема памяти — традиционная тема философии, ее неизменный спутник или ее другой, удерживающий и архивирующий вопросы, возникающие внутри различных философских концепций. Но обращение к философскому исследованию памяти наталкивает нас на серьезные трудности, в числе которых определение взаимосвязи памяти и мышления. Эти трудности были предметом исследования во многих философских системах1. Глубоко и подробно они рассматриваются также и у современных авторов. Можно сослаться на мнение современного исследователя, согласно которому все попытки прояснить эту взаимосвязь неизменно приводят к выявлению прямо противоположных позиций: «мыслительные процессы то идентифицируются с мнемическими, то рассматриваются изолировано от них»2.
Очевидно, что прошлый опыт, удерживаемый памятью, имеет важнейшее значение для когнитивных процессов, предоставляет в их распоряжение определенные модели мысли и действия, устойчивые и открытые новым обстоятельствам, позволяющие ориентироваться не
1 См. напр. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т.З. Философия духа. М., 1977. СЗОб.
2 Шияков 10. М. Гносеологические аспекты мыслительной деятельности. С-Пб.: Изд. С-Пстсрбургского университета, 1992. С.124.
только в настоящем, но и предвидеть также наиболее вероятные варианты будущих событий. Вместе с тем уже в этом понятии прошлого опыта кроется значительная трудность. Память принципиально отделяется от какого-либо собственного знания в пользу опыта приобретенного ранее (и как бы еще без ее участия), который она и должна сохранять в его чистоте, будь то созерцание идеального мира (Платон), чистые трансцендентальные созерцания (Э. Гуссерль), зов бытия (М. Хайдеггер), данные непосредственного восприятия. Но оказывается, что она обладает также еще и неким собственным квазизнанием прошлого, замутняющим ясность интуиции, связанным с отпадением от истины, с предрассудками, унаследованными от прошлого (Ф. Бэкон), вытеснением и забыванием (3. Фрейд), потенциальностью или виртуальностью своих способов хранения.
Это знание есть знание временности человеческого бытия. И хотя оно обнаруживает эту временность как конечность человека, возможностей его познания мира и себя самого, только оно приоткрывает нам нечто о самом времени и, следовательно, только оно и наделяет самой возможностью мысли и действия, проживания и освоения нового, обращения не только к наличному данному, но также и к тому, что только наступает как становящееся, больше будущее, чем настоящее или прошлое. Память открывает способность сознания не только удерживать и воскрешать прошлый опыт, но также и активно перерабатывать его. Исследование памяти в связи с временной структурой человеческой деятельности (как теоретической, так и практической) является наиболее актуальным для философского истолкования мнемических процессов, их места в сложной взаимосвязи актов сознания, структур бессознательного.
Временность определяет прежде всего природу человеческой деятельности, практики с принадлежащей ей динамическими моделями привычного, автоматизированного действия и схемами поиска,
же должна быть отмечена от общей модификации нейтральности с ее многообразными, следующими за всеми видами полагания образованиями.
Более конкретно, фантазирование — это вообще модификация нейтральности

«полагающей»реактуаіизаіріи, следовательно, воспоминания в самом широком смысле» .
В чем же тогда различие фантазирования и нейтральной модификации? Как полагает Гуссерль, в отличии от фантазирования с его повторениями, участием в реактуапизации, для модификации нейтральности существенна особая исключительность, неповторимость или, возможно, до-повторимость. Модификация нейтральности есть изначальное и непосредственное сознание

объекта-образа. Дюреровская гравюра «Рыцарь, Смерть и Дьявол» служит Гуссерлю иллюстрацией такого сознания образа:
«Мы можем для примера убедиться в том, что модификация нейтральности, относящаяся к нормаїьному, полагающему в немодифицированной достоверности восприятию, есть нейтральное сознание объекта-образа, каковое обретается нами в нормальном созерцании перцептивно репрезентируемого отраженного мира, в качестве компонента такого. Попытаемся пояснить это: будем созерцать, скажем дюреровскую гравюру на меди — «Рыцарь, Смерть и Дьявол».
Тут мы первым делом различим нормальное восприятие, коррелятом которого выступает вещь «гравюрный лист» - вот этот лист в папке с гравюрами.
^ Во-вторых же, - перцептивное сознание, в каком перед нами являются проведенные
черными линиями и нераскрашенные фигурки - «рыцарь на коне», «смерть», «дьявол». В эстетическом созерцании мы обращены к ним как репрезентированным «в образе», точнее же, как к «отображенным» реальностям, рыцарю из плоти и крови и т.д.
Сознание же «образа» (маленьких темных фигурок, в каких, посредством фундируемых поэс, благодаря сходству «отображение репрезентируется» иное), сознание, опосредующее и делающее возможным отображение, - это и есть пример модификации нейтральности в отношении восприятия. Отображающий образ-объект - он не пребывает перед нами на как сущий, ни как не-сущий, ни в какой-либо иной модальности полагания, или же, лучше
29 Там же. С.238.