Творчество И.С. Баха в контексте символических концепций тайных обществ Европы : культурологический анализ

• Автор: Гринченко, Галина Анатольевна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2015
• Место защиты: Нальчик
• Количество страниц: 232 с. : ил.

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМЫ СИМВОЛА В КУЛЬТУРЕ
1.1. Культурологические исследования символа
1.2. Философия числовой системы и мистических учений (Пифагор, Каббала)
1.3. Символические концепции тайных обществ Европы: розенкрейцеры и масоны
ГЛАВА 2. ТРАНСФОРМАЦИИ СИМВОЛИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ
ТАЙНЫХ ОБЩЕСТВ ЕВРОПЫ В ТВОРЧЕСТВЕ И. С. БАХА
2.1. Культурный контекст творчества И. С. Баха
2.2. Цикл И. С. Баха «Шесть сонат для чембало и скрипки»: «отражение» философии символических концепций тайных обществ
2.3. «Музыкальное приношение» и «Искусство фуги» И. С. Баха: смысловая символика манифестов розенкрейцеров
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. Иоганн Себастьян Бах (1685-1750) -знаковая фигура в музыкальном и научном мире. Символика его творчества является ключом, открывающим возможность проникновения в смысловой мир его музыки, «Кто знаком с языком композитора и знает, какие образы он выражает определенным сочетанием звуков, тот услышит в пьесе мысли, которые непосвященный не обнаружит, несмотря на то, что эти образы заключены в ней», - утверждает А. Швейцер [245, с. 319-320]. Специфика барочного мышления и появление в Европе к XVII в. системы музыкальной семантики, допускающей передачу различных явлений и сокровенных смыслов посредством символов, аллегорий, музыкально-риторических фигур, послужили одним из факторов исследования творчества Баха.
Актуальность изучения творчества Баха в контексте символических концепций тайных обществ Европейской культуры обосновывается несколькими положениями. Во-первых, прочтение сочинений композитора при соблюдении многомерности и глубины, заложенных в них смыслов, зависит от культурной обстановки, от личности, занимающейся их изучением. Во-вторых, выявление в музыкальном тексте композитора символов тайных братств Европы занимает особое место в современной культуре, открывая большие исследовательские перспективы, связанные с потребностью философского и культурологического осмысления данной проблемы. В-третьих, несмотря на то, что представители научного мира стали обращать внимание на эзотерическую составляющую символики Баха, мало кто отмечает культурологический аспект его символики, истоками которой являются аллегории и тайны ритуалов мистических обществ Европы: розенкрейцеров и масонов (ХУ-ХУШ в.).
Розенкрейцеровские символические концепции представляют собой продолжение тайного египетского герметизма, масонские - систему, выработанную на древней традиции и практике, являющуюся посвящением,

основанном на символах и аллегориях. Увлечение представителями обществ алхимией, идей нравственного совершенствования явились почвой, ставшей основой получения философского камня в результате процесса трансформации металлов в золото. Это имело аллегорический смысл возрождения человека через превращение главных компонентов его низшей природы в золотое вещество интеллектуальных и духовных потенциалов.
Причиной обращения к подобной теме явилась монограмма, состоящая из букв его имени, зафиксированная Бахом при помощи нот в своих сочинениях: Ь а с Б (си бемоль, ля, до, си), ставшая основанием для интереса к произведениям композитора с точки зрения наличия в них интонационной символики. Не меньшую важность приобрело число 14, оказавшееся импульсом для выявления числового символизма, как результата сложения цифрового эквивалента букв фамилии, полученного при помощи нумерации алфавита. Это принцип гематрии, являющийся одним из каббалистических методов, которым Бах умело пользовался. Еще один момент не остался вне поля зрения исследователей: аббревиатуры, нередко встречаемые в рукописях композитора как в буквенном написании, так и в звуковом изложении (мотивном и числовом) - Б.Б.С. (Единому Богу слава), 1.1. (Иисус, помоги!) и цитирование мелодий протестантских хоралов, послуживших намеком на связь с библейской тематикой.
Интерес вызывает зашифрованная композитором в «Музыкальном приношении», «Искусстве фуги» и «Шести сонатах для чембало и скрипки» информация, имеющая прямое отношение к символическим концепциям тайных обществ. К ней относятся: числовая и графическая символика, буквенные и
музыкальные шифры, структурная и композиционная основа произведений.
И, тем не менее, отношение к символизму, и в частности числовому, в творчестве композитора неоднозначно. По мнению Э. Бодки, «Было бы проявлением ограниченности считать баховскую „игру числами” шуткой ... Ф. Блуме прав, подчеркивая, что Бах был музыкантом, а не „бесталанным министром или математиком”, нельзя переоценить значение этой новой проблематики в деле познания духовного мира Баха ... Не укладывается в голове, каким образом ему

В общине Пифагора имелись несколько ступеней посвящения: о сущности его учений располагали сведениями лишь «математики», «акусматикам» же все изъяснялось в сжатом виде без особых объяснений в форме акусм. «Математики» были посвящены в философское и научное учение Пифагора, «акусматики» осуществляли религиозные указания.
Существовавшие акусмы были трех видов, но, как пишет Л. Жмудь, вряд ли существовала какая-либо группа людей, придерживавшаяся прямого смысла акусматических предписаний. Первый вид отвечал на вопрос: «Что есть?», второй - «Что самое?», третий вид содержал предписания. В акусмах первых двух видов заключались некоторые пифагорейские идеи о числе, гармонии, тетраде, а третье выглядело так, как будто в нем и не предполагалась идея символического толкования. Автор приводит два типа объяснений интерпретации этих заповедей. Один из них не упразднял первоначального смысла установки, а лишь ориентировал на причину его исполнения, второй - советовал символическую трактовку предписания, изменяя, таким образом, его первоначальный смысл [83].
По мнению многих, число является главным принципом пифагорейской философии. Л. Жмудь представляет, что именно Аристотель создал учение о числе, опираясь на пифагорейские научные идеи и акусматическую традицию. Исследователь приводит аргументы, позволяющие заявить, что в пифагореизме учения о числе носило не чисто философский характер, а скорее всего, речь шла о математическом определении числа, как совокупности единиц. Аристотель, выдвигая тезис «все есть число», приписывает его всей школе Пифагора в целом и никому в частности [83].
Лосев замечает, что как у пифагорейцев, так и в античности, истинная реальность на любой ступени развития представлялась устроенной при помощи числа, именно числовая структура составляла основу всего сущего.
Пифагорейцы относились к музыке как одному из важнейших средств эстетического воспитания. Аристоксен утверждал, что пифагорейцы применяли медицину для очищения тела, а музыку — души. Жмудь заостряет внимание на отношении пифагорейцев к звуку, который они рассматривали как движение