Учение о феномене в фундаментальной онтологии

• Автор: Сафронов, Пётр Александрович
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 128 с. : ил.

ГЛАВА I. ФЕНОМЕН И ПРЕДМЕТ:

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛИЗАЦИЯ ОНТОЛОГИИ ФЕНОМЕНА

§ 1. Предмет как идеальный полюс феноменальности

§ 2. Теория предмета как формальная онтология

§ 3. Противоречия трансцендентальной теории предмета

ГЛАВА II. ФЕНОМЕН И ЭКЗИСТЕНЦИЯ:

КРИЗИС ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ПРОГРАММЫ

§ 1. Трансцендентализм и фундаментальная онтология

§2. Феномен как трансцендентальная структура

§3. Результаты экзистенциального анализа

ГЛАВА III. ФЕНОМЕН И ДАННОСТЬ:

К ПОСТТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ОНТОЛОГИИ ФЕНОМЕНА
§ 1. Эпистемологические аспекты учения о феномене
§ 2. Генеалогия феномена и внутренний опыт
§ 3. Онтологические аспекты учения о феномене
§ 4. Учение о феномене в теории культуры
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Разработка понятия о феномене предполагает выстраивание определённой онтологии. Центром такой онтологии является философский интерес к анализу содержания, типов и границ опыта, в контексте которого изучение проблематики феномена и фундаментальная онтология вступают между собой в продуктивное взаимодействие. Реализация данного интереса осуществляется при этом в пределах доступного нам опыта. Мы тем самым разделяем с критической философией допущение, что границы нашего мира совпадают с границами нашего опыта. Онтология производит свою работу в рамках того, что так или иначе нам дано, причём это «нам» может быть везде уточнено до «нам людям». Признаваемое здесь наличие связи между философским интересом к опыту и человеческим самопониманием ставит нас в генеалогически преемственную связь по отношению к феноменологической традиции, собственно и показавшей впервые значимость анализа данностей самих по себе и предоставившей для него необходимые средства.
Актуальность данного диссертационного исследования
обусловлена тем, что оно лежит в русле позитивной разработки одной из центральных проблем онтологии и теории познания - проблемы данного. При рассмотрении указанной проблемы используется феноменологический подход. Принципиальное значение осмысления тематики феномена именно в контексте феноменологической
философии подчёркивается такими отечественными и зарубежными специалистами, как Р. Барбара [96], М. В. Будулуца [8], К. Бузид [101], И. Н. Инишев [37], Н. В. Мотрошилова [56], Т. Огава [136],
А. Г. Черняков [84].
Целенаправленная попытка выстраивания онтологии феномена позволит существенно обогатить наше представление о теоретических возможностях феноменологической онтологии в её связи с
осмыслением опыта. В работах М. Анри [117], Ж.-Ж. Ботеро [100], Ж. Грайша [110], П. Ки [123], О. Финка [105], А. Шлёгериса [90] неоднократно критиковалось стремление феноменологии Э. Гуссерля и М. Хайдеггера использовать понятие о феномене сугубо «оперативно», без каких-либо специальных разъяснений. Указанная тенденция обнаруживает стремление классической феноменологии закрыть сам вопрос о возможности экспликации обнаруживающихся в опыте посредством феноменов признаков в широком смысле нерегулярного, непонятного и атипического [См., напр.: 107, р. 515].
Выхолащивая представление об онтологическом своеобразии феномена, классическая феноменология низводит его до простого полюса полагания во многих случаях функционально отождествляемого с предметом [См. об этом: 38, с. 95 и далее], фактически абсолютизируя регион чистого сознания. Проводимое в настоящем диссертационном исследование изучение проблематики феномена позволит предложить аргументы в защиту феноменологической онтологии от адресовавшихся ей Й. Брокманом [99], Р. Ингарденом [35] и другими исследователями упреков в солипсизме. Наше исследование, таким образом, продолжает и развивает намеченную в работах М. Мерло-Понти [51] и Э. Левинаса [47] линию на пересмотр свойственного феноменологии Гуссерля отождествления онтологии с интенциональным анализом переживаний сознания.
Формирование онтологии феномена в качестве самостоятельной феноменологической дисциплины может внести значительный вклад в развитие философских представлений о субъекте. Не предполагая элиминации данного понятия, оно позволит избежать сведения проблематики субъекта к сумме дескрипций отдельных фрагментов формальной структуры переживаний. Таким образом, настоящее диссертационное исследование переносит на отечественную почву активно заявившую о себе в работах Ф. Олафсона [137], С. Розена [144],
специально обосновывать состав бытийных определений экзистенции. Метафизика здесь-бытия всегда рассматривает отдельные элементы в ретроспективе, как уже устоявшиеся и нашедшие свое место, то есть в модусе воспоминания [77, с. 135]. Отсюда удивительная терпимость фундаментальной онтологии к разного рода двусмысленностям: они рассматриваются как дело прошлое и в конце концов окончательно разъяснённое. Никакие содержательные вариации не способны поколебать конечную достоверность человеческой рецептивности.
Характер способа обращения с сущим не изменяется из-за различия объектов7, поскольку каждый из них по отдельности и все они вместе мыслятся из перспективы допредикативной понятности бытия. Совершенно всё равно, на что указывать или обращать внимание, поскольку в любом случае попадешь в присвоенное структурами

экзистенции бытие. Здесь-бытие и бытие «сопринадлежны» друг другу , и они вместе «принадлежат кому-то, кто говорит ‘эго’» [140, р. 97]. Трансценденция оказывается, таким образом, теснейшим образом сопряжена с индивидуацией [77, с. 38], посредством которой смысл бытия сопрягается со смыслом экзистенции. У бытия всегда есть конкретный свидетель, в распоряжении которого, пусть и неумелом, изначально находится истина о бытии, нуждающаяся лишь в надлежащим прояснении и очищении, то есть, выражаясь по-хайдеггеровски, в переводе в собственный модус, об оригинальном «первородстве» которого, впрочем, и так уже известно9.
7 Утверждение, с которым согласился бы и Кант [См.: 42, с. 62 и далее].
8 Тема сопринадлежности бытийных и познавательных содержаний, явным образом оставленная без внимания в «Бытии и времени», подробно развита в «Пролегоменах к истории понятия времени» в русле истолкования понятия интенционалыюсти: «...интенционалыюсть - это не вторичное соотнесение изначально интенциональных переживаний и объектов, но структура, базовая конституция которой такова, что ей с необходимостью принадлежит её собственный предмет...» [82, с. 50].
9 Ощутимый привкус богословской терминологии здесь вовсе неслучаен. Уже в классической работе Й. Мёллера [135] бьши подробнейшим образом охарактеризованы связи хайдеггеровской мысли с католической теологией.