Медиация как альтернативная форма уголовного преследования несовершеннолетних

• Автор: Забуга, Евгений Евгеньевич
• Шифр специальности: 12.00.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Омск
• Количество страниц: 261 с.

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ

Глава I. Уголовное преследование несовершеннолетних

и пути его оптимизации

§ 1. Уголовное преследование и процессы (тенденции) дифференциации

уголовно-процессуальной формы

§ 2. Пути оптимизации форм уголовного преследования несовершеннолетних

в современном европейском и отечественном праве

§ 3. Понятие и принципы медиации как альтернативной формы уголовного преследования несовершеннолетних

Глава II. Теоретическая модель медиации по уголовным делам в отношении

несовершеннолетних для современной России
§ 1. Предпосылки к созданию института медиации по уголовным делам в отношении несовершеннолетних в российском уголовно-процессуальном
праве
§ 2. Модель функционально-правового построения медиации по уголовным
делам в отношении несовершеннолетних
§ 3. Процедурно-правовая модель медиации по уголовным делам в отношении
несовершеннолетних
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Приложения
м п-в л и« I,ш& аа 1.1ШШ_________________________________________________ЗЕ.4 ■-! ' „.’МГ.*. &и ? И-Л-и.

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Проводимые в Российской Федерации правовые реформы обусловили переход к новому этапу развития уголовного судопроизводства, привели к обновлению уголовно-процессуальных отношений. Вместе с пересмотром иерархии социальных ценностей в целом, преобладанием идей построения правового государства отечественный уголовный процесс подвергся либерализации, что выразилось в существенном изменении ряда процессуальных институтов.
Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних не стало исключением. Воплотив в себе основные положения международных стандартов отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, реализация которых в национальном законодательстве является международным обязательством России, законодатель в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - УПК РФ) несколько абстрагировался от разработки норм, реализация которых позволила бы создать институты, альтернативные традиционным формам уголовного преследования несовершеннолетних.
До настоящего времени в национальном уголовно-процессуальном законодательстве не в полной мере реализованы положения Конвенции о правах ребенка 1989 г. и Минимальных стандартных правил ООН, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила) 1985 г. Речь идет о требованиях ст. 40 Конвенции о правах ребенка, согласно которой государства должны стремиться содействовать установлению законов, процедур, органов и учреждений, имеющих непосредственное отношение к детям, которые, как считается, нарушили уголовное законодательство, обвиняются или признаются виновными в его нарушении, и в частности, в случае необходимости и желательности, принятию мер по обращению с такими детьми без использования судебного разбирательства при условии полного соблюдения прав человека и правовых гарантий.
Кроме того, законодателем не учтены положения Пекинских правил, ориентирующие государства на: отказ от официального разбора дела компетентным органом власти (п. 11.1); наделение прокуратуры и других органов, ведущих уголовные дела несовершеннолетних, полномочиями по принятию решений без проведения официального слушания дела (п. 11.2); предоставление уполномоченным органам широкого комплекса мер воздействия (п. 18.1).
Без внимания отечественного законодателя до настоящего времени остаются и правовые акты Совета Европы, значимые для судопроизводства в отношении несовершеннолетних1. При этом особенно важно учитывать необходимость соблюдения Российской Федерацией принципа pacta sunt servanda2, направленного на выполнение государством принятых на себя международных обязательств (Н. А. Пянзина).
Актуальность данного обстоятельства подчеркнуло издание Указа Президента Российской Федерации от 1 июня 2012 г. № 761 «О национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы» (далее - Национальная стратегия)3, ставшего первым документом нормативного характера в отечественном праве, в котором дается критическая оценка сложившейся ситуации в области реализации прав и законных интересов несовершеннолетних, отмечается несоблюдение норм международного права в этой сфере, в том числе в уголовной юстиции, и указывается на принципиальную необходимость создания системы за-
1 См., напр.: Рекомендация № й (85) 11 о положении пострадавшего в сфере уголовного права и процесса; Рекомендация № Я (87) 18, касающаяся упрощения уголовного правосудия; Рекомендация № Я (87) 20 о реакции общественности на правонарушения несовершеннолетних; Рекомендация № Я (88) 6 о реакции общественности на правонарушения, совершаемые подростками из семей переселенцев ; Рекомендация № Я (98) 1 о семейном посредничестве; Рекомендация № Б (99) 19, посвященная медиации в уголовных делах ; Рекомендация № (2003) 20 о новых подходах к преступности среди несовершеннолетних и о значении правосудия по делам несовершеннолетних ; Рекомендация от 17 октября 2010 г. по правосудию, дружественному к ребенку.
Указанный принцип закреплен в Уставе ООН, Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничестве между государствами в соответствии с Уставом ООН 1970 г., Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 г.
3 Также принято распоряжения Правительства Рос. Федерации от 15 окт. 2012 г. № 1916-р «О плане первоочередных мероприятий до 2014 г. по реализации важнейших положений Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012—2017 гг.».
Л * I !
« 5 I 11 « *! .

ется реальная угроза утраты судебной властью самостоятельности и независимости при рассмотрении и разрешении значительной части уголовных дел»59.
А. В. Смирнов отметил, что «в конечном итоге, оценивая новеллу УПК РФ о сокращенной форме дознания, надо признать, что она не отвечает духу уголовно-процессуального закона РФ, вводит в него существенный элемент правовой неопределенности и создает опасный прецедент непродуманного процессуального упрощенчества»60.
О. В. Качалова в этой связи полагает: «Очевидно, что институт сокращенного дознания в существующем виде не позволяет сохранить установленные гарантии прав и законных интересов потерпевших, обвиняемых и других участников процесса, не отвечает задачам уголовного судопроизводства. Поскольку в основе производства по уголовным делам лежит процесс доказывания, то, изымая из этого процесса важнейшие элементы в виде проверки доказательств, сужая предмет доказывания, нельзя обеспечить принятие по делу справедливого и объективного решения, поскольку такое решение не может быть основано на «ущербном» процессе доказывания»61.
В целом ни одним из ученых-процессуалистов, исследовавшим новый институт, положения главы 32.1 УПК РФ не были оценены положительно, при этом высказаны критические замечания62, с которыми нельзя не согласиться.
Несмотря на обоснованную критику сокращенного дознания, законодатель при создании его норм счел приоритетными права и законные интересы потерпевших, прямо указав в ст. 226.2 УПК РФ возражения потерпевшего в качестве обстоятельства, исключающего производство дознания в сокращенной форме.
59 Доля Е. А. Особенности доказывания при производстве дознания в сокращенной форме // Рос. с^дья. 2013. № 6. С. 45.
6 Смирнов А. В. Дознание в сокращенной форме: еще раз о духе законов // Уголовный процесс. 2013. №6. С. 30.
61 Качалова О. В. Доказывание при сокращенной форме дознания // Уголовный процесс. 2013. №6. С. 36.
62 См. об этом: Кальницкий В. В., Муравьев К. В., Воронов Д. А. Концепция дознания в сокращенной форме // Уголовное право. 2013. № 3. С. 81-85 ; Осипов Д. В. О некоторых вопросах производства дознания в сокращенной форме // Пробелы в рос. законодательстве. 2012. № 3. С. 192-194 ; Артамонов А. Н. Надзор за производством дознания в сокращенной форме // Законность. 2013. № 7. С. 36-39.