Вербальные средства этикетного общения в чувашском языке : Опыт компаративного, контрастивного и этнолингвокультурологического изучения

• Автор: Кузнецов, Александр Валерьянович
• Шифр специальности: 10.02.20
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Чебоксары
• Количество страниц: 201 с.

ГЛАВА I. ВЕРБАЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ЭТИКЕТНОГО ОБЩЕНИЯ И ИХ ФУНКЦИИ

1.1. Виды и формы ВСЭО

1.2. ВСЭО и коммуникативные ситуации

Выводы

ГЛАВА II. ВЕРБАЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ЭТИКЕТНОГО

ОБЩЕНИЯ КАК ОБЪЕКТЫ ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

2.1. Проблемы сравнительно-исторического

и сопоставительного подходов

2.2. Проблемы семиотического подхода

2.3. Проблемы морфологической и синтаксической атрибуции

2.4. Изучение ВСЭО в чувашском языкознании

Выводы
ГЛАВА III. ВЕРБАЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ
ЭТИКЕТНОГО ОБЩЕНИЯ И ОСОБЕННОСТИ ИХ
УЗУСА (УПОТРЕБЛЕНИЯ)
3.1. Формулы приветствия
3.2. Формулы прощания
Выводы
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

Диссертационная работа посвящена компаративному, контрастивному и этнолингвокультурологическому изучению чувашских вербальных средств этикетного общения (ВСЭО), которые в данной работе изучаются в сравнении с соответствующими единицами других тюркских языков, а также с привлечением соответствующих материалов из контактировавших на определенных этапах исторического развития с чувашским монгольских, финно-угорских и других ино-системных языков. ВСЭО описываются также в этнолингвокультуро-логическом аспекте, что предполагает обращение, в необходимых случаях, к экстрллпнгвистичсскому контексту.
Актуальность исследования. Традиционный чувашский этикет до сих пор не был предметом специального изучения, поэтому нам пришлось заняться сбором, систематизацией и описанием соответствующего материала, которьп"1, по еще далеко неполным данным, превалирует за три тысячи единиц. Поверхностные и чрезвычайно фрагментарные обращения к ВСЭО, наблюдаемые на страницах работ общелингвистического плана, не дают сколько-нибудь адекватного представления ни об объеме, ни о специфике их грамматического строя и функционирования, не говоря уже о межъязыковых генетических связях и исторических взаимовлияниях этого интереснейшего в культурно-историческом отношении пласта чувашского языка.
Данная работа в какой-то мере призвана восполнить существующий в чувашеведении и, шире, тюркологии определенный пробел в изучении ВСЭО. Компаративное, контрастивное и этнолингвокуль-турологическое изучение ВСЭО должно явиться базой для дальнейших исследований и шагом к началу системного изучения ВСЭО генетически родственных и исторически контактировавших языков Урал о -Поволжья и более обширного Евразийского региона. При сравни-

тельно-историческом и сопоставительном изучении родственных и ино-системных языков появляются широкие возможности выявления сходств и различий структуры и функционирования ВСЭО на всех строевых уровнях языка. Самобытные зтнолингвокультурные особенности ВСЭО проявляются только при контактах между говорящими на разных языках народами, а особенности языка и культуры обнаруживаются только при их сопоставительном и сравнительном изучении. К тому же, любая, даже сугубо лингвистическая работа по изучению ВСЭО немыслима без обращения к экстралингвистическим аспектам данной проблемы. ВСЭО в восточной традиции имели высокопоэти-ческий характер, что добивалось синкретизацией различных по своим особенностям текстов: вербальных, музыкальных (напр., приветственные песни в обрядах гостеприимства, исполняемых и гостями, и хозяевами), хореографических (напр., взаимоблагодарственные танцевальные фигуры), акцнональных (поклон, прикладывание руки к голове и к ногам, снятие / наличие головного убора и т.д.), предметных, временных и т.п. контекстов. Все это требует подхода к анализу объекта исследования с самых широких общекультурологических позиций. Между тем соотношение различных уровней, аспектов, форм проявления ЭО в различных по своему генезису и формированию этнокультурных традиций в каждом конкретном случае имеет сугубо самобытный! характер, а это требует от исследователя вербальных средств традиционного этикета любого народа самого пристального внимания ко всем формам и проявлениям этикетного общения, принятым у данного народа и, шире, генетически родственных с ним народов.
ВСЭО в рамках нашей темы должны рассматриваться на уровне синтаксиса (т.е. слова, словосочетания, предложения) и, выше, культурологического текста. Это обусловлено тем обстоятельством, что любое ВСЭО в сугубо лингвистическом отношении по своей сущности является предложением (любого уровня - от односоставного до сложного во всех разновидностях проявления). Однако по

тат. Хоерлс топ! и т.д. сочетаются с жестами, позами, знаковыми телодвижениями - улыбкой, рукопожатием, поклонами, приподниманием шляпы и др.
Языковой знак является производимой в целях коммуникации речевой смысловой единицей. Если же языковая смысловая единица производится, например, как средство мыслительной деятельности во внутренней речи, она не является языковым знаком [Ветров 1968, 78; Соломоник 1992, 217], т.к. ими могут быть слова, предложения и т.п., являющиеся знаками повседневного языка, производимыми людьми для общения с другими членами общества. Обслуживание коммуникации - основная функция языковых знаковых систем. Но в данном случае выступает другая проблема: коммуниканты, заговорившие на языках, непонятных друг другу, разрушают структуру диалога, не могут ответить на вопросы, не следуют правилам общения, выполняемым остальными участниками коммуникативного акта. Поэтому речевой этикет исключает подобные тексты из ситуации общения.
Аналогичное утверждение встречается и у зарубежных исследователей знаковых систем. Они предлагают ввести одно уточнение: языковой знак должен быть таким, чтобы его можно было намеренно употреблять в функции коммуникации. В таком случае говорят, что человек «знал, что он делает», что он «намеренно использовал (или не использовал) определенный знак в общении с другими», что он «учел других». Из этих словоупотреблений делается обобщение: «иметь намерение» или «осознавать нечто» эквивалентно «употреблению языковых знаков». Благодаря таким знакам человек способен действовать с учетом последствий для себя и для других и, таким образом, в известной степени контролировать свое поведение. Возможность представить вероятные последствия действия посредством производства языковых знаков становится важным фактором для осуществления или неосуществления действия [Моррис 1983, 68-69].