Пословично-поговорочные паремии как фактор структурно-смысловой организации дискурса

• Автор: Сидорков, Сергей Васильевич
• Шифр специальности: 10.02.19
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Краснодар
• Количество страниц: 314 с.

ГЛАВА 1. Феномен воспроизводимости: его сущность и

проявления

1.1. Производимость и воспроизводимость в построении дискурса

1.2. Постмодернизм как форма игры с «чужим словом»

1.3. Историко-культурные эпистемы как фактор генерирования

* «общих мест» в дискурсе

1.4. Аспекты рассмотрения фольклорно-литературных текстов

как объектов лингвистического анализа

1.5. Субъектно-предикатная организация фольклорно-литературных дискурсов

1.6. Сюжеты и паремии как когнитивная основа упорядочения информации

1.6.1. Модели репрезентации знаний в современной лингвистике

1.7. Уровни организации смысловой структуры дискурса
ГЛАВА 2. Пословично-поговорочные паремии в структуре
фольклорно-литературных текстов
2.1. Функции пословиц и поговорок в дискурсе
2.2. Пословичные паремии и басни
2.3. Пословичные паремии в сюжетах народных сказок
2.4. Пословичные паремии в литературных сюжетах
* 2.5. Генетические связи между жанрами в плане сохранения паремической константы
2.6. Пословичные паремии как типологический критерий литературных форм

ГЛАВА 3. Смысловые типы пословично-поговорочных
паремий в сюжетах фольклорно-литературных произведений
3.1. Проблема классификации пословично-поговорочных паремий
3.2. Типы пословично-поговорочных паремий сюжетообразующего характера
3.2.1. Группы концептуальных паремий, базирующихся на принципе соответствия
3.2.2. Концептуальные паремии, базирующиеся на принципе последовательности
3.2.3. Концептуальные паремии, базирующиеся на принципе контраста
3.2.4. Констелляция пословиц, связанных с концептом судьбы
3.2.5. Констелляция пословиц, связанных с концептом любви
3.2.6. Констелляция пословиц, связанных с концептами краха и возмездия
3.3. Концептуальные паремии в сюжетах и мотивах литературных произведений
3.3.1. Мотив обусловленности человека обществом и средой
3.3.2. Мотив морального падения (деградации) человека
3.3.3. Мотив конечного краха и возмездия
3.3.4. Мотив бунтарства и противостояния влиянию среды
3.3.5. Мотив обреченности индивидуализма
3.3.6. Мотив неадекватных претензий и стремления занять положение, не соответствующее возможностям человека
3.3.7. Мотив духовного роста через испытания
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Одной из центральных проблем современной лингвистики является выявление внутренней структуры коммуникативных образований, в частности, в аспекте соотношения в них элементов общего и частного, данного и нового, кода и сообщения и т.д. В современной когнитивистике это проявляется, например, в разработке концепции фреймов (сценариев, когниотипов и т.п.)» базирующейся на положении, что возникновение и восприятие новой информа предполагает опору на фундамент известного, наличествующего в когнитивных структурах коммуникантов (М.Минский, Л.С.Выготский, Ч.Филлмор, ДжЛакофф, В.З.Демьянков, А.Г.Баранов, Р.Шенк и др.). В литературоведческих и семиотических исследованиях данная проблема выражается в выявлении генезиса литературных форм и направлений, в поиске прецедентов и источников творчества тех или иных авторов, межкультурных взаимовлияний и т.п. (О.М.Фрейденберг, В.Шкловский, А.Н.Веселовский, Е.М.Мелетинский, Л.Н.Татаринова, МЛ.Гаспаров, А.А.Потебня, М.М.Бахтин, Г.Д.Гачев и др.).
В данном диссертационном исследовании ставится цель показать влияние фольклорных паремий пословично-поговорочного типа, оказываемые ими на процесс речемыслительной деятельности и на формирование дискурсов как в обыденной коммуникации, так и в литературном творчестве. Наша предварительная гипотеза, обусловившая такую целеустановку, заключается в том, что, являясь «сгущением мысли» (А.А.Потебня) и фиксируя в своей семантике наиболее востребуемые в речевом общении ситуации и диспозиции мысли, пословицы и поговорки должны играть в речевом творчестве исключительную роль, которая может заключаться в селекции сообщаемой информации, ее структурной организации и даже в определенном программировании
чинаний, командир сельского хозяйства, верный страж’, агентура западного империализма и др.); наименования воинских подразделений: эскадрон, отряд, гвардия, сотням др. (передовой отряд молодеоки, гвардия ленинцев и др.); наименования места и способа расположения войск: фронт, резерв, авангард, лагерь, стан, штаб (победить на всех фронтах, завоевать крепость буржуазии, удар с фронта, командные высоты, укрепить лагерь пролетариата)’, наименования видов военных действий, способов и методов ведения боя: штурм, разведка, засада, бой, битва, освобождение (взять штурмом, освобождение от ига капитала, взять в плен {пленить), сырьевое снабжение, маневр кулака, решительный бой {борьба), разведка вопроса и др.) (Мегентесов, Писаренкова 2000, 57-58). В.Райх считает, что военная метафора способствует созданию военной идеологии, заимствованной из военной обстановки и создающей военную атмосферу. Создание военной обстановки способствовало усилению трудовой дисциплины. Это ясно проявилось в пропагандистском обеспечении первого пятилетнего плана Так, экономическая наука была «крепостью», которую молодежь должна была «взять штурмом». Как в военное время, пресса сообщала о военных «кампаниях» и «фронтах». «Армии» рабочих «вели бои». Бригады штурмовали «опасные перевалы». «Железные батальоны» брали «под сильным огнем участки фронта». «Кадры» назначались. «Дезертиры» подвергались общественному порицанию. Проводились «маневры». Людей «поднимали по тревоге» и «мобилизовывали». «Легкая кавалерия» атаковала «командные посты» [Райх 1997, 292]. В тех же целях использовалась морская лексика (ср.: держать курс на индустриализацию страны, взять курс на крестьянку).
Публицистика постреволюционной эпохи позволяет также выделить целый ряд «идеологических мифологем». Так, личностные мифологемы соз-