Этнокультурная специфика образа "счастье" : на материале языкового сознания русских и французов

• Автор: Маховиков, Денис Викторович
• Шифр специальности: 10.02.19
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 132 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Методологические основы психолингвистического исследования
счастья
1.1 Формы знаковой репрезентации образа «счастье»
1.1.1 Вводные замечания (методологический комментарий)
1.1.2 Образ «счастье» в научном дискурсе
1.1.3 Образ «счастье» в художественном и обиходном / бытовом 25 дискурсах, во фразеологии и паремиологии, в экспериментах
1.2 Понятие о языковом сознании
1.3 Образ сознания как интерпретативная категория
1.4 Этническая культура и формы ее существования
1.5 Исследовательская программа: этапы работы
1.5.1 Обоснование материала исследования, принципов и процедуры его 55 анализа
1.5.2 Проблема метаязыка описания образов сознания
Выводы по главе
Глава 2. Образ «счастье» в языковом сознании русских и французов:
сравнительно-сопоставительный анализ
2.1 Содержание и структура фелицитарных образов языкового сознания 64 русских и французов по материалам толковых словарей
2.2 Содержание фелицитарных образов сознания русских и французов по 74 данным ассоциативных экспериментов
2.2.1 Содержание фелицитарных образов сознания русских по данным 74 РАС
2.2.2 Содержание фелицитарных образов сознания русских и французов
2.2.3 Интерпретация данных ассоциативных экспериментов

Выводы по главе 2 Заключение
Список использованных источников
ВВЕДЕНИЕ
Описание чего-то столь индивидуального и сложного, как счастье, — скорее дело писателя, а не ученого.
Владислав Татаркевич
Разговоры о счастье — бесцельны. Оно существует как внутренняя уверенность в нем, а не реальность.
Глеб Арсеньев
Счастье — это самая неопределенная вещь на свете, которая идет по самой дорогой цене.
Эрих Мария Ремарк
В конце XX века проблема счастья перестала быть ведущей в этических исследованиях. Возможная причина этого— антропологический кризис [Гусейнов, 2001, с. 688], индикатором которого само счастье и является [Сидоренко, 2006, с. 18-19]. Между тем, счастье— фундаментальная категория человеческого бытия, терминальная ценность, метаценность, интеграл личности, а фе-лицитарность (способность быть счастливым) — сущностное для человека качество [Сидоренко, 2006, с. 52], поэтому изучение счастья необходимо, чтобы понять, что такое человек. В связи с этим, в работе И. В. Сидоренко [2006] обосновывается целесообразность выделения отдельного исследовательского направления в рамках философской антропологии — фелицитарной антропологии (антропологии счастья). Предполагается, что это направление будет носить междисциплинарный характер и интегрировать данные исследований счастья,
особенности жизни людей, т. е. социальные феномены высокой степени обобщенности, могут играть роль реального фактора в процессах порождения, функционирования и развития языка [Стеценко, 1993, с. 33].
К этому вопросу обращался и Е. Ф. Тарасов. Он указал на то, что лингвист под языковым сознанием понимает рефлексию над языком и модусами его существования [Тарасов, 1996]. С точки зрения психолингвистического подхода, здесь происходит смешение терминов «языковое сознание» и «метаязыковое сознание», на возможность чего в свое время указывала А. А. Залевская [2003, с. 30].
«Корни» лингвистического понимания языкового сознания следует, вероятно, искать в концепции П. Я. Гальперина, который различал две формы общественного сознания: познавательное и собственно языковое, когнитивное и лингвистическое [Гальперин, 1977]. Взгляды И. Я. Гальперина получили дальнейшее развитие в концепции И. А. Стернина, который предлагает различать когнитивное, языковое и коммуникативное сознание. Первое предлагает называть когнитивным, подчеркивая его познавательную сторону — сознание формируется в результате познания (отражения) субъектом окружающей действительности; второе рассматривается как компонент -1' когнитивного сознания, «заведующий» механизмами речевой деятельности человека (языковое сознание— закрепленное языковыми знаками отражение действительности, существующее в виде упорядоченных значений языковых знаков [Стернин, 2006]), третье — как совокупность коммуникативных знаний и коммуникативных механизмов, которые обеспечивают весь комплекс коммуникативной деятельности человека, причем коммуникативное сознание включает языковое как свою составную часть, но не исчерпывается им. Таким образом, в соотношении с языковым сознанием коммуникативное сознание выступает как более широкое понятие, т. е. находится с ним в отношении включения [Стернин, 2005, с. 144-145]. По И. А. Стернину, языковое сознание, например, содержит информацию о формулах приветствия, а коммуникативное