Лексико-семантический анализ мифологических концептов: символика "рыбы" в балто-славянской традиции : С привлечением индо-иранских данных

• Автор: Разаускас Дайнюс
• Шифр специальности: 10.02.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 250 с.

1. -Ядро архетипа «рыбы»

1.1. Рыба — Спаситель

1.2. Рыба вещая - источник знания и чудесный помощник

2. Рыба в связи с символикой нижнего мира

2.1. «Рыбный король-пастух» и его паства

2.2. Рыба - хтоническое существо, смерть

3. Рыба в связи с символикой среднего мира: (воз)рождение и жизнь

4. Рыба в связи с символикой верхнего мира

4.1. Рыба и небесные светила

4.2. Рыба и птица

5. Рыба-рябь как объединение оппозиций

Заключение
Список использованной литературы и источников

Буди моя рыбица неприкослива, неурослива, иди ко мні рабу Божію скоро, безпопятно и безповоротно, противъ быстрыя воды, осеннія ріки, назадъ не оглядывайся и вь сторону не отворачивайся, иди ко мні, рабу Божію, ежечасно на утренней зарі и на вечерней зарі, въ мои желізньїя уды, рыбица напимъ большеголовый, и востроносица щука, красная рыбица семга, иди ко мні, рабу Божію
Актуальность темы
В словнике архетипической модели мира лексема-концепт «рыба» является важной составляющей. В различных традициях, от архаических до современных, образ-символ рыбы нашел отражение в многообразных сюжетах, мотивах и жанрах. В определенном смысле, на рыбе как на фундаменте (ср. мотив рыбы, которая держит на себе землю) можно строить картину мира в отдельных традициях. Построение цельной картины мира - тема сейчас более чем популярная, связанная, в частности, с формированием менталитета и этнокультурной самоидентификацией. Выбор балтийской и славянской традиции ставит целью проследить общие и индивидуальные черты, подводящие к реконструкции балто-славянской картины мира. Далее, от балто-славянской картины мира, составляемой из фрагментов, представленных в мифах, обычаях, ритуалах, мы переходим к картине общего мифопоэтического универсума. И, таким образом, восстанавливая по одной детали, по одному фрагменту «целый организм» (Элиаде 1999, 25), мы пытаемся реконструировать целое. В нашем случае такой основной «деталью» является «рыба».
До сих пор, к сожалению, исследованиям концепта рыбы уделялось незаслуженно мало внимания. Так, нам неизвестно ни одно исчерпывающее исследование, посвященное анализу этого концепта в балто-славянской традиции. Восполнение этой лакуны является наиболее актуальной задачей настоящей работы. Все существующие работы, касающиеся этой тематики (подробнее о них см. ниже), концентрировались или на фольклорном материале, или на лексике славянских языков. В данной работе разного рода материалы включаются в единую систему. Особенностью данного исследования также является введение в рассмотрение до сих пор не привлекавшегося фольклорного и лексического
1 Заговор на рыбу, «говорить слова на уды и на рыбицу, какую Бог даст» (Забылин, 348-349).

материала балтийских языков в сопоставлении со славянскими. Привлечение исторических источников по мифологии балтов и славян дает наиболее полную картину анализируемого концепта.
Метод исследования
При столкновении с разнородным и разрозненным материалом — реалии, тексты, лексические данные, исторические свидетельства - сложно привести его к «общему знаменателю» и получить в результате единое целое. В данном случае выбран семиотический метод, вобравший в себя многообразие подходов и одновременно с этим дающий возможность пользоваться единообразным научным аппаратом. Если, как уже отмечалось выше, каждый факт народной традиции воспринимать как интегральное составляющее некоторого целого, то реконструкция одного мифологического объекта может стать основой для построения гипотетической модели мира.
Реконструкция в данном случае имеет целью восстановить некое вполне исторически реальное, осязаемое целое, которое сохранилось до нашего времени не полностью, а лишь в виде отдельных фрагментов. Но к реконструкции мы прибегаем и в том случае, когда исследуемая традиция до сих пор жива (или была жива до самого последнего времени), но в настоящем существует в виде множества отдельных фрагментов и вариантов, не образующих какого-либо связного целого. Речь идет о так называемой народной, или фольклорной, традиции, с одной стороны, уходящей своими корнями в глубокое прошлое и сохраняющей в себе его осколки, с другой же стороны, никогда не достигающей завершенных форм, однозначных и конечных. В этом случае реконструируется не что-то конкретное, имевшее место в прошлом и утерянное для настоящего, а нечто по самой своей сути абстрактное, никогда не имевшее конкретного воплощения иначе, как в виде разрозненных фрагментов, и тем не менее совершенно реальное, если не сказать живое.
Лучшим примером этому может служить так называемый «основной миф», сформулированный Вяч.Вс. Ивановым и В.Н. Топоровым (Иванов, Топоров 1974) па основании множества данных балто-славянской и, шире, индоевропейской традиции и находящий многочисленные типологические параллели в самых разных традициях мира. Однако спросив об «основном мифе» у носителя традиции, мы, естественно, оставим последнего в полном недоумении. И тем не менее «основной миф» находит себе подтверждение на основе независимого, не привлекавшегося авторами при разработке

закинутой в море и собравшей рыб всякого рода. Когда она наполнилась, ее вытащили на берег и, сев, собрали хорошее в сосуды, а плохое выбросили вон».
Во всяком случае, в апокрифическом «Евангелие от Фомы» (8) Христос говорит: «Человек подобен мудрому рыбаку, который бросил свою сеть в море. Он вытащил ее из моря, полную малых рыб; среди них этот мудрый рыбак нашел большую (и) хорошую рыбу. Он выбросил всех малых рыб в море, он без труда выбрал большую рыбу. Тот, кто имеет уши слышать, да слышит!»42.
42 Цит. по