Деепричастные конструкции в коми языке

• Автор: Некрасова, Ольга Ивановна
• Шифр специальности: 10.02.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2015
• Место защиты: Сыктывкар
• Количество страниц: 222 с. : ил.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение

Глава 1. Вопросы теории изучения деепричастия

и деепричастных конструкций

1.1. Изучение деепричастных конструкций коми языка

Глава 2. Пассивная и активная синтаксическая сочетаемость деепричастий коми языка

2.1. Пассивная сочетаемость деепричастия

2.2. Активная сочетаемость деепричастия

2.2.1. Распространитель — существительное / местоимение

2.2.2. Распространитель — послеложно-именное сочетание

2.2.3. Распространитель - прилагательное / адъективное местоимение

2.2.4. Распространитель — наречие / адвербиальное местоимение
2.2.5. Распространитель - инфинитив
2.2.6. Распространитель - деепричастие
2.2.7. Распространитель — придаточное предложение
2.3. Формы субъекта деепричастной конструкции (абсолютный
оборот)
Г лава 3. Деепричастные конструкции в предложении и тексте
3.1. Конструкции с деепричастием на -тог
3.2. Конструкции с деепричастием на -тддз
3.3. Конструкции с деепричастием на -игдн
3.3.1. Сочетание деепричастий на -игдн с послелогами
3.4. Конструкции с деепричастием на -дмдн
3.5. Деепричастные конструкции в тексте
Заключение
Список условных сокращений

Список литературы Список источников
Введение
Коми язык отличается развитой системой деепричастий, в литературном языке насчитывается свыше 20 деепричастных суффиксов, в диалектах их число увеличивается. По справедливому замечанию исследователей, чем богаче набор деепричастий в некотором языке, тем тоньше оттенки смысла, которые может передавать отдельная форма как элемент общей системы [Черемисина, Колосова 2010: 115].
Деепричастные конструкции с точки зрения грамматики не входят в формальный состав простого предложения, традиционно предложения с причастными, деепричастными оборотами, характеризующимися как семантические эквиваленты сложного предложения, объединяют общим наименованием усложненные предложения [Левицкий 2005: 298]. Языковые явления, которые относятся к усложненному предложению, представляют собой синтаксическую периферию, поскольку они не играют определяющей роли в структуре синтаксической единицы. Тем не менее и они нуждаются в глубоком анализе, составляя неотъемлемую часть синтаксической системы языка [Прияткина 1980: 3]. Исследователи отмечают сложность материала, когда речь идет о конструкциях, которые «располагаются на «лингвистическом пространстве» между сложным и элементарным простым предложением <...> и не обладают признаками ни сложного, ни простого предложения, будучи, однако, несомненными предложениями» [Черемисина, Колосова 2010: 81]. Сложность подобного рода изначально восходит к особенной природе различных гибридных образований языка, «чья ономасиологическая структура включает в себя два разнородных категориальных начала» [Роева 2007: 160], к которым относятся деепричастия. Для выяснения закономерностей развития грамматического строя языка представляется актуальным и очень существенным всестороннее исследование глагольных форм в их взаимоотношениях с другими частями речи, так как система глагола

2-му или 3-му лицу, а в последнем - с точки зрения такой же принадлежности предмета» [Сидоров 1924: 73-85].
Внимание к деепричастиям (отглагольным наречиям) можно отметить в учебнике И.И. Разманова «Коми синтаксис: Ыджыд школаясын велбдан неббг» (1931), особенно к формам с лично-притяжательными суффиксами. В коми языке лично-притяжательные суффиксы присоединяются не только к именным частям речи, но и к глагольным формам (инфинитиву, деепричастию). И.И. Разманов выделяет глагольные черты деепричастий, ставит в один ряд с глаголом, когда речь идет о согласовании глагола с подлежащим (местоимением) в лице и числе при спряжении, например: Ме гижа ’я пишу’, тэ гижан ’ты пишешь’, сто гижд ’он пишет’ и т.д., и проводит параллель с деепричастиями в определенно-притяжательных формах, видя в них изменяемые формы, которые также «согласуются» с местоимениями в лице и числе, как и с глаголом, к которому относятся*. Дается парадигма форм с согласованием отглагольного наречия в определенно-притяжательных формах и глагола: узътдгным ветлбдлам ’не спав [1р1.] мы ходим’ - узътдгныс ветлддлдны ’не спав [Зр1.] они ходят’ - узътдгныд ветлддланныд ’не спав [2р1.] выходите’ и т.д.. [Разманов 1931: 74—76].
На материале удмуртского языка явление согласования местоимения -субъекта (т. н. «подлежащего») с деепричастием (т. н. «сказуемым») в числе и лице в субъектной деепричастной конструкции {Мон чорыганы мыныкум, ти мыным кесяськиды... ’Когда шел я рыбачить, вы мне кричали’ — Тон чорыганы мыныкуд, мон тыныд кесясъки ’Когда ты шел рыбачить, я тебе
’ «Личные формы в коми языке распространены очень широко, могут быть у всех категорий. Но не у каждой категории они выполняют синтаксическую функцию. Так, у наречий личная форма, как и падежная, — форма застывшая. Она не играет никакой синтаксической роли. Только одна группа наречий выполняет синтаксическую функцию: отглагольные наречия: узиганыд, сёймдн, мунтддз. Почему-то эту группу относят к наречиям, но личные формы этой группы слов выполняют синтаксическую функцию. Может, поэтому их следует относить к отдельной категории. Не только с местоимениями, но и глаголами они связываются согласованием [перевод наш ]»