Интертекст: типология, включение и функционирование в художественном тексте : На материале романов М. Е. Салтыкова-Щедрина "История одного города", Ф. Сологуба "Мелкий бес" и С. 181олова "Палисандрия"

• Автор: Снигирев, Алексей Васильевич
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Екатеринбург

Содержании
1. 1. Концепции интертекста
1. 2. Методологические проблемы исследования интертекста
Глава втгфраио Цитата; тищны, отоеобм вюпютшпш, фуикшдаоттровашш® в романах МШ„ Салтьжова-Щедршша ”Мкторшш одного города”,
Ф. Сологуба ”Мелкий бее” и С« Соколова "Палисевдрия”
2.1. Типы цитат
2.2. Способы включения цитаты
2.3. Текстовые функции цитаты
Глава третья. Стшлшзапцпм как вариант шнппвртекета. Тины, шоотбы ввшмегаш га функционированию в романах М.Е. Салтыкова-Щедрина "Историш одного города" га С. Соколов® "Иалшеашщриш”
3.1. Стилизация как вариант интертекста
3.2. Типы стилизаций
3.3. Принципы создания, способы включения и функционирование стилизации
Глава четвертая» Заимствован© емжета? тпигаш, етособгьц вклмиешнш и фушкщшошмровагаш® в ромашаж М.Е» СалпгьшкФва=Щедршна "Шеториш одшиг® города”, Ф. Сологуба "Мелкий §®<е" ш Со Соколова "Палшеаид-ршш"
4.1. Типы заимствованных сюжетов
4. 2. Способы включения и функционирование заимствованного сюжета
Глава щяптю. Заншствовашм® образа; тапшьп, шоеобьп вклигочеииш ш фушжщшошшрошаиш© в ромашая MLE» Салтльжова-Щедригапа "Шоторшш одиог® города", Фо Сологуба "Мелкий бес" ш С» Соколова "Щалшжашщ-рим".,
5.1. Типы заимствованных образов
5.2. Способы включения заимствованного образа
5.3. Текстовые функции заимствованного образа
Залшочешм
Стшштк шшользоваишош литературы
В начале всякого слова всегда было какое-то чужое слово5 литература занята собой и собственной генеалогией большие, чем всем остальным, и потому пронизана интертекстуальностью.
АЖ. Жолковский
Введотпп©
Актуальность темы исследования
Данное диссертационное исследование посвящено актуальной и активно разрабатываемой в последнее время теории интертекста. Любой художественный текст, вне зависимости от того, где, кем и как он создан, находится в состоянии напряженного диалога (в бахтинском понимании этого слова) не только с окружающей действительностью, но и со всеми текстами, знанием о которых обладает автор. Даже в том случае, когда художник изначально декларирует полный отход от литературных традиций и создание принципиально нового произведения, он все равно существует в рамках той или иной художественной парадигмы. Крайний, а потому и наиболее убедительный пример этому - судьба русского авангарда XX века.
Текст, наряду с такими существенными категориями и признаками как целостность, связность, смысловая завершенность, отдельность и прагматичность (Бабенко 2000, Гальперин 1981, Болотнова 1994 и др.), имеет и такую характеристику, как диа-логичность, которая, по мнению ученых, связана с "бесконечностью, открытостью, многослойностью" художественного текста, "который не допускает однозначной интерпретации <...> любой текст является ответной реакцией на другие тексты, так как всякое понимание текста есть соотнесение его с другими текстами" (Бабенко, 2000, с.60). Конкретная реализация установил автора текста на диалог с предшествующей культурой проявляет себя в категории интертекстуальности. Основными рабочими терминами предлагаемой диссертационной работы стали термины интертекстуальность, интертекст и варианты интертекста.

разработки рецептивной эстетики). Способность к узнаваемости понимается как умение читателя узнавать и идентифицировать проявления вариантов интертекста и использовать выявленную информацию при восприятии и оценке произведения.
Таким образом, интертекст, рассмотренный в рамках интертекстуального акта, предстает как строгая структура, обладающая конечным набором вариантов, повторяемостью и воспроизводимостью.
Одной из важнейших проблем интертекстуализмэ является проблема вычленения вариантов интертекста, так как всегда возникает неизбежный вопрос о корректности данной операции. Нередки случаи, когда исследователь, "идя на поводу" устоявшихся концепций тех или иных произведений, приходит если не к заведомо ложным, то не всегда точным выводам.
Несколько частных примеров.
Так, версия И.А. Глинской о связи романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита" и провансальской литературы XI века (в частности, "Песни об альбигойском крестовом походе") представляется частично доказуемой: "...в числе прототипов темно-фиолетового рыцаря могут быть названы и неизвестный провансальский поэт, скрывавшийся под псевдонимом Гильем из Тудеды, и поэт-аноним. Предполагаемый автор продолжения "Песни об альбигойском крестовом походе" и рыцарь-трубадур Каде-нет, и трубадур Бернарт Сикарат де Марведжольси" (Глинская, 1986, с. 105). Однако далее, попав под влияние версии о связи "Мастера и Маргариты" и провансальской культуры, так, впрочем, и не нашедшей документального подтверждения, автор делает более глобальные и менее оправданные выводы о том, что повтор последующей главой последних строк в предыдущей в "Мастере и Маргарите" является повторением строфической формы "соЫав сарАгнйаз" из поэзий трубадуров о том, что смерть Иуды из Кириафа является сюжетным повторением убийства легата Петра де Пастельно подручными тулузского графа Раймуида VI и т.д. Столь же неоправдан вывод о взаимосвязи Булгакова и Джеймса Джойса.
Т.Ю. Дикова на основании неточных и не носящих системного характера перекличек прозы А. Грина и поэзии Пушкина (например, о связи рассказа "Земля и вода"