Специфика речевого функционирования категорий "пространство" и "время" в автобиографической прозе : На материале произведений М. Осоргина и И. Бунина

• Автор: Погодина, Елена Викторовна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 182 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение

Глава 1. Категория "время" в автобиографическом художественном тексте

1.1 Проблематика изучения категории «время» в литературоведческих и лингвистических исследованиях

1.1.1 Понятие хронотопа, его основные характеристики

1.1.2 Аспекты изучения времени в литературоведческих исследованиях XX века

1.1.3 Лингвистические аспекты анализа категории «время»

Итоговые замечания

2. Категория «время» в повествовании о детстве

Итоговые замечания

3. Особенности языковой и художественной реализации категории «время» в автобиографическом жанре
3.1 Семантика ключевых лексем темпорального поля
3.2 Композиционные особенности функционирования категории «время» в автобиографическом повествовании
3.3 Грамматическая семантика времени в повествованиях М. Осор-гина и И. Бунина
Выводы
Глава 2. Категория «пространство» в тексте автобиографии
2.1. Категория «пространство» в повествованиях о детстве
2.2. Языковое воплощение пространства юности в автобиографии
2.3. Пространство памяти в автобиографическом повествовании 153 Выводы
Заключение
Список литературы
Список словарей Источники

ВВЕДЕНИЕ
Настоящее исследование посвящено рассмотрению категорий «пространство» и «время» в автобиографическом жанре. В последние десятилетия интерес к автобиографической прозе возрос благодаря появлению значительного числа современных произведений этого жанра и публикаций ранее неизвестных работ конца 19 и начала 20 века.
Знаменитый исследователь автобиографий средневековья Дж. Миш указал, что термин «автобиография»1 впервые ввел Гердер, а первый толчок к научной разработке проблемы дал Фридрих фон Бецольд, отнеся, как пишет Миш, к автобиографии в узком смысле слова то, «что имеет дело прежде всего с внутренним развитием личности, она [автобиография] обращена назад к прожитой жизни, но одновременно по преимуществу освещает историю внутренней жизни» (Misch, 1982. С. 76-78). Полстолетия спустя Ян Ромейн отметит, что «любая автобиография либо представляет собой самозащиту, пафосное объяснение случайно произошедшего, либо незначительна по существу» (Römern, 1974. С. 13). Как ни странно, многие авторы недавнего прошлого не раз повторяли высказанную Ромейном мысль. В одном из дневников 1940 года М. Осоргин пишет: «...Мое автобиографическое повествование лишь горькое самоутешение человеку, не накопившему ничего, кроме жалких взглядов на ожелтевщие карточки когда-то любимых им женщин, да старческих потуг вспомнить то, что уже всеми забыто» (Осоргин, 1986. С. 32).
По-другому определяет автобиографию Дилтей , с которым соглашается Дж. Миш. Для этих авторов автобиография - история человеческого самосознания - «высшая и наиболее поучительная форма, в которой находит выражение понимание жизни..., и тот, кто понимает жизнеописание, становится идентичен тому, кто его написал»(Дилтей,1984).. «История внутренней жизни»,
1 В нашем исследовании термин «автобиография» будет употребляться как синоним понятию «художественная автобиография» и «автобиографическая проза (повествование)».

«Может быть я родился в маленьком городишке, о котором нечего рассказать, - только недавно стаял снег, дворник сметал его с крыши, а ледяные СОСУЛЬКИ откололись и упали сами, вкусные конфеты, от которых зябнут руки и румянятся пальмы в варежках, а на губах остается шерстяной вкус...» (Осоргин, 488)1.
Б.Успенский пишет : « Повествование может вестись одновременно во временной перспективе некоторого персонажа (или же нескольких персонажей, участвующих в действии ( в нашем случае герой-ребенок) и вместе с тем с перспективы самого автора, точка зрения которого существенно отличается во временном плане от точки зрения данного персонажа: автор знает то, чего не может еще знать этот персонаж, а именно знает, «чем кончится» данная исто-рия»(У спенский,1996. С. 92).
В приведенном фрагменте автор начинает вспоминать свое детство, но чувствует, что не сможет рассказать о прошлом лучше, чем юный герой. Неуверенный тон автора (вводная конструкция сомнения может быть, отдаленность и отчужденность в словоупотреблении маленький городишко, о котором нечего рассказать) энергично сменяются детскими впечатлениями героя, которые сосредоточены в основном на чувственных, вкусовых характеристиках. Сравнение сосулек с вкусными конфетами возможно только в детском восприятии, когда вкусовые ощущения от предметов окружающего мира являются ведущими. Даже варежки представлены в сознании ребенка через вкусовое восприятие. Наряду со вкусом, ведущим рецептором в детстве является и осязание: зябнут руки, румянятся пальцы. В воспоминаниях героя присутствует очевидная динамика внешнего мира, масштабность происходящего вокруг (стаял снег, дворник сметал его, сосульки откололись и упали).
Автор и герой-ребенок сосуществуют последовательно в близком контексте, почти без переходов: «Мать говорит поди погуляй, да надень калоши.
1 Дискурс автора выделен курсивом, дискурс героя обозначен подчеркиванием.