Речевые черты жанра литературной исповеди второй половины XIX века

• Автор: Ракова, Ирина Владимировна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 235 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Концепты «тоска», «смерть», «одиночество» («ненужность») как содержательно-тематические доминанты жанра литературной исповеди
1.1. Исповедь как жанр
1.2. Феномен концепта. Проблема «синхронного» и «диахронного» синкретизма
1.3. Ключевые концепты текстового пространства «Дневника лишнего человека» И.С.Тургенева
1.4. Содержание концептов «тоска», «смерть», «лишний» в тексте «Записок из подполья» Ф.М.Достоевского
1.5. «Записки сумасшедшего» Л.Н.Толстого с точки зрения базовых концептоструктур
Выводы
Глава 2 Композиционная организация исповедального дискурса: информативный, эмоционально-оценочный и фатический речевые жанры как её стереотипные компоненты
Вводные положения
2.1. «Дневник лишнего человека» И.С.Тургенева с точки зрения базовых коммуникативных программ
2.2. «Записки из подполья»: композиционная дисгармония как проявление «барокко» Ф.М.Достоевского
2.3. «Записки сумасшедшего» Л.Н.Толстого: от исповедального слова к исповедальной мысли
Заключение
Библиографический список использованной литературы

Введение
В данной работе мы обращаемся к стилистическому анализу жанра литературной исповеди.
Лингвистический подход к литературному жанру оказался возможным в результате обращения лингвистической науки к тексту как дискурсу, в котором «для выражения особой ментальности активизированы некоторые черты языка, что ведёт, в конечном счёте, к особой грамматике и особым правилам лексики».
Понимание дискурса как «единого текста» определило отнесение к нему как отдельного текста (может быть его части), так и совокупности текстов, характеризующихся некоторой общностью.
Так в качестве дискурса - категории лингвистической - оказалось возможным рассмотреть художественные тексты, принадлежащие одному жанру (традиционно литературоведческой категории). В нашем случае -рассмотреть жанр исповеди как исповедальный дискурс.
При обращении к ведущей текстовой категории цельности (интегративности), которая является содержательной категорией, определяющей единство информативного и тематического полей текста2 и получающей в процессе дискурсивной деятельности речевое воплощение, становится возможным выделить ряд ведущих для данного дискурса концептов - характерных единиц той «особой ментальности», которая реализуется в данном дискурсе и получает выражение в слове или группе близких по значению слов-репрезентантов.
Однако, будучи целостной смысловой структурой, любой текст дискретен: он состоит из некоторых единиц построения, отношения между которыми сформировали его структуру.
1 Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип причинности//Язык и наука конца 20 века. -М., 1995. С.38.
2 Борисова И.Н. Русский разговорный диалог: структура и динамика. - Екатеринбург, 2001. С. 10.

Следовательно, описание специфики текста-исповеди требует как анализа базовых концептов и представляющих их слов-репрезентантов, так и описания его речевой структуры, под которым понимается рассмотрение элементов его композиционной организации и их распределение. Среди выделяемых в теории текста единиц значимыми для нашего исследования оказались речевые жанры.
Таким образом, настоящее исследование посвящено выявлению специфических речевых черт жанра литературной исповеди второй половины 19 века на материале текстов И.С.Тургенева «Дневник лишнего человека», Ф.М.Достоевского «Записки из подполья», Л.Н.Толстого «Записки сумасшедшего».
* * н=
Актуальность вопроса о речевой специфике литературного жанра и в частности жанра литературной исповеди объясняется рядом моментов.
Прежде всего, это связано с тем, что литературные жанры «начиная с античности и до наших дней изучались в разрезе их литературнохудожественной специфики <•••>, а не как определённые типы высказываний. Общелингвистическая проблема высказывания и его типов почти не учитывалась»1. Причиной этого была разобщённость литературоведческого и лингвистического подходов к тексту. В.В.Виноградов, настаивавший на выделении особой науки о языке художественной литературы как комплексной дисциплины, писал: «Обозначаемое или выражаемое средствами языка содержание литературного произведения само по себе не является предметом лингвистического изучения. Лингвиста больше всего интересуют способы выражения этого содержания или отношение средств выражения к выражаемому содержанию. Но в плане такого изучения и содержание не может остаться за пределами изучения языка художественной литературы, так как
1 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979. С.238.

2) Отношение к «смерти» как к чему-то положительному. В рамках данного подхода можно выделить следующие интерпретации «смерти»:
а) «смерть» как причина написания дневника
«Э! Расскажу-ка я самому себе всю свою жизнь. <--->Перед смертью оно и прилично и никому не обидно» (бб)
«Но ведь я умираю, ей -богу умираю, а перед смертью, право, кажется, простительно желание узнать, что, дескать, я был за птица?» (72)
б) «смерть» как святое дело; как благо, освобождающее от «томящей жизни»
«Да, хорошо, хорошо отделаться, наконец, от томящего сознания жизни, от неотвязного и беспокойного чувства существования!» (66) «В виду смерти исчезают последние земные суетности. Я чувствую, что утихаю; я становлюсь проще, яснее» (111)
«... перед смертью - ведь смерть всё-таки святое дело, ведь она возвышает всякое существо...» (111)
Появление данного смыслового варианта, во многом, объясняется особенностями мировоззрения И.С.Тургенева и его философией жизни. Как отмечает М.Кинуё: «Писатель остро ощущает приближающуюся смерть и понимает тщетность стремления отрицать эфемерность жизни. Но в таком философском сознании Тургенев встречается с прелестью жизни <•••> Тургенев понимает, что всё прекрасное проходит мгновенно. Но встреча с прекрасным даёт ощущение вечности данного мгновения»1. В таком контексте смерть начинает восприниматься как момент обретения вечности, как возможность полного слияния с мировой эфемерностью.
в) «смерть» как возможность перестать быть «лишним»
«Ия вот так же приплёлся... Да, благо, станция недалеко» (74) «Уничтожаясь, я перестаю быть лишним»(112)
1 Кинуё М. Художественное воплощение категорий философии Дзэн в «стихотворениях в прозе» И.С.Тургенева-ФН. №5. 2001. С.19.