Фоностилистика текста: звуковой повтор в перспективе смыслообразования

• Автор: Векшин, Георгий Викторович
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 507 с. : ил.

§ 8.Формальная типология метафонии. Метасиллабограмма, микропалиндром,

вокалический ритм, метатония и смежные приемы

§ 9.Звуковой повтор и границы синтагмы. Лексикализованные и фразеологизированные типы эквифонии и метафонии (тавтограмма, спунеризм, звуковое растяжение слова, палиндром и смежные приемы) ...247 Выводы

ГЛАВА 5. К ФУНКЦИОНАЛЬНОМУ ОПИСАНИЮ

ЗВУКОВОГО ПОВТОРА

§ 1.Повтор как индексация и вторичная предикация.

Проблема звуковых жестов

§ 2.К иерархии функций звукового повтора

§ 3.Связочная функция звуковых повторов и звуковая организация союзов:

«разгоняющий» и «закругляющий» звуковой жест

§ 4.3вукосмысловая предикация в языке пословицы

§ 5.Противоборство эквифонии и метафонии как текстообразующий принцип. «Звуковой сюжет» пословицы, скороговорки и балаганного стиха.
Теневая и суммирующая рифмы. Бесконечность и завершенность
в звуковом строении текста
Выводы
ГЛАВА 6. ФОНОСТИЛИСТИКА ПОЭТИЧЕСКОГО ТЕКСТА
§ 1.06 избранных аспектах анализа поэтической формы
§ 2.Эквифония и метафония в вокалической структуре стиха
§ З.Поэтический текст на пути к анаграмме
§ 4.Семантические источники и типы поэтико-деривационного анализа слова347
§ 5.Анаграмма как контурное средство текста
Выводы
ГЛАВА 7. СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО И ФОНОСТИЛИСТИКА ПОРОЖДЕНИЯ ЛИРИЧЕСКОГО ТЕКСТА
(СТИХОТВОРЕНИЯ А. ПУШКИНА)
§ 1.К фоностилистике порождения текста
§ 2.«Шотландская песнь» от источника к переложению: становление звука
и воплощение замысла
§ З.Фонико-синтаксические связи и сюжетное пространство стихотворения
(«Дорожные жалобы»)
Выводы
Заключение
Приложение
Список источников примеров
Список сокращений
Список использованной литературы

Цель теоретического исследования такова:
1 .найти живое,
2.сделать его пульсацию ощутимой и 3.обнаружить в живом целесообразное.
Таким образом собираются живые факты - как отдельные явления, так и их взаимосвязи. Извлечь из этого материала окончательные выводы - задача философии и в высшем смысле синтетическая работа.
Эта работа ведет к откровениям во Внутреннем -насколько это может быть дано каждой эпохе.
В. Кандинский. Точка и линия на плоскости
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Значимость звуковой стороны текста как области и организующей, и организованной была очевидна уже поэтикам и риторикам древности. Современная традиция ее изучения ведет свою родословную от гумбольдтианской и потебни-анской философии языка, открытий Соссюра в области анаграмм и опытов исследования феномена звукового повтора в трудах русских «формалистов», их продолжателей, спутников и оппонентов в России и за рубежом. Лингвопоэтические разыскания последних десятилетий в области звуковых сближений и повторов (работы В.Н. Топорова, B.C. Баевского, В.П. Григорьева, Вяч. Вс. Иванова, Т.М. Николаевой, Е.Г. Эткинда, H.A. Кожевниковой, A.B. Пузырева и др.) значительно обогатили представления о принципах и формах звуковой организации текста, однако функциональная сторона вопроса во многом остается непроясненной. Проблематика звукового повтора, неизменно отражаемая в статьях филологических энциклопедий, давно вошедшая в практику анализа текста начиная со средней школы (ныне редкое пособие по стилистике обходится без упоминаний о звукописи, инструментовке, эвфонии, средствах «звуковой выразительности», аллитерациях, ассонансах и т. п.), в то же время нуждается в обобщениях в форме монографических исследований, которые могли бы упорядочить и наполнить более строгим лингвистическим смыслом традиционные понятия фоники, из которых лишь рифма может считаться относительно исследованным феноменом языка и текста.

не ученый фонетик: для него... факты правописания в значительной степени скрадывают факты произношения или, по крайней мере, влияют на их истолкование» [Жирмунский, 1977, с. 308].
Еще более жесткий диктат графики был характерен для русской рифмы XVIII века и, согласно МЛ. Гаспарову, был преодолен в русской поэзии лишь в середине XIX в., в результате исчерпанности рифменного репертуара [Гаспаров, 1984а]. Однако можно сомневаться, что это повлекло за собой кардинальную переоценку роли графемы в поэтическом тексте. Скорее имело место снятие запрета на уподобление в рифме различных «близкозвучных букв» (а - о; и - е; б - п; ж - ш; ч - щ и т. п.). Поэту несвойственно «бунтовать» против буквы (уникальны на этом фоне попытки применения «фонетического письма» или своеобразной фонетической транскрипции в тексте поэтом А. Чичериным - см. [Панов, 1967, с. 413] - и эксперименты А. Квятковского, - преимущественно эпатажные и не нашедшие никакого продолжения в художественной практике), - «попытки создать “стихи для слуха” остались без последствий» [Гаспаров, 1984а, с. 239].
Письменный язык, конечно, не есть собственно язык графики. «Графика - это всего лишь terminus technicus, обозначающий инвентарь письменных знаков, необходимых для изложения устных высказываний» [Вахек, 1967а, с. 525]. Иное дело - орфография, которая выступает как «своеобразный мостик между двумя языковыми системами - письменным и устным языком, набор соответствий между отдельными элементами обеих систем» [там же].
И.А. Бодуэн де Куртенэ, один из основателей современной фонологии, справедливо указывал: «Вполне грамотный человек, объективизируя во внешнем мире это мыслимое по части языка, видит его прежде всего написанным, т. е. читает воображаемое, оперирует оптическими самовольными галлюцинациями» [Бодуэн де Куртенэ, 1963, с. 212]. «Читая, мы проговариваем». Что это значит? Очевидно, то, что звучание воплощено в письменной форме как нечто неотторжимое от нее и одновременно требующее индивидуальной реализации, личного артикуляторного переживания. С другой стороны, в момент «внутреннего чтения» потенциально звучащее, будучи объективировано в графеме как знаке фонемы, превращается в индивидуально интерпретируемый факт организации