Лингвокогнитивные механизмы создания комического в ранней прозе А.П. Чехова

• Автор: Косолобова, Ирина Владимировна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Белгород
• Количество страниц: 254 с. : ил.

Глава I. Категория комического как лингвокогнитивный феномен
§1.1. Комическое как объект лингвистического описания
§ 1.2. Роль экспрессии в контексте создания комического
1.2.1. Тропеизагщя как способ реализации комического
1.2.2. Смехообразующая функция фразеологизмов
§ 1.3. Контраст как основа комического
§1.4. Аномалия как способ создания комического начала
Выводы по главе
Глава II. Смехообразующая функция экспрессивов в ранней прозе
А.П. Чехова
§2.1. Метафора как средство создания комического начала
§2.2. Метонимия как средство достижения комического эффекта
§2.3. Сравнение в контексте реализации комического
§2.4. Гипербола как репрезентант комического
§2.5. Использование прецедентных текстов
с целью достижения комического эффекта
Выводы по главе
Глава III. Контраст и аномалия в идиостиле раннего А.П. Чехова
§3.1. Лексический контраст как механизм создания комического
3.1.1. Реализация комического потенциала антонимии и синонимии
3.1.2. Каламбур как разновидность языковой игры
§3.2. Стилистический контраст
в контексте создания комического
3.2.1. Стилистический контраст минимальной степени
3.2.2. Стилистический оксюморон
§3.3. Роль семантической аномалии в идиостиле А.П. Чехова
3.3.1. Контекстуальное приращение смысла
3.3.2. Лексическая избыточность
§3.4. Намеренные орфографические ошибки
и фонографические трансформации слов
§3.5. Фразеологические инновации
как реализация лингвокогнитивного механизма аномалии
3.5.1. Трансформация фразеологических единиц
3.5.2. Собственно авторские устойчивые сочетания
§3.6. Роль индивидуально-авторских новообразований
в контексте создания комического
Выводы по главе
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Список использованной литературы
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ

Смех является одним из важнейших, ключевых понятий, описывающих бытие человека. Неслучайно этот феномен всегда привлекал к себе внимание исследователей. Об архетипических моделях смехового отношения к миру писали в своих работах М.М. Бахтин, А. Бергсон, Д.С. Лихачев, Л.В. Карасев,
В.Я. Пропп, B.C. Поляков и многие другие исследователи. В работах литературоведов исследовалась функция смехового компонента в системе сюжета повествовательного целого, в ходе текстуального анализа изучались различные элементы техники комического, поднимались проблемы специфики комических жанров. Тем не менее остается еще немало открытых вопросов, связанных прежде всего с выявлением и описанием механизмов смехопоро-ждения. И если речь идет о целенаправленной креативной деятельности субъекта - художника слова, то необходим такой анализ, который позволил бы смоделировать процесс обратного последовательного развертывания смысла - от языковой формы как репрезентации смехового начала до исходной идеи, лежащей в основе комического эффекта.
Сегодня языковая деятельность рассматривается как один из модусов когниции (то есть познания), представляющий собой вершину айсберга, в основании которого лежат когнитивные способности и процессы, не являющиеся чисто лингвистическими, но дающие предпосылки для последних. К таким процессам относят построение образов и умозаключений, получение новых знаний на основе имеющихся сведений и др. [см. об этом: Richelle 1987: 27].
Известно, что когниции базируются на некоторых схемах, исходя из -чего когнитивисты ставят вопрос о том, как и в каком случае индивид отбирает из языкового фонда те или иные конкретные средства, каким образом совершается аналитико-синтетическая работа по интерпретации того или иного факта и его воплощению в языке. При этом для всякого, кто обозревает объекты человеческого познания, очевидно, что они представляют собой «либо идеи, действительно воспринимаемые чувствами, либо такие, которые

взаимосвязи между содержанием речи и ситуацией общения [Данилевская 2003: 498].
Однако тексты художественной литературы лексически разнородны. Содержательная структура произведения в ряде случаев требует от писателя включения самых различных по своей стилистической принадлежности групп лексем: книжных, специальных, разговорных, просторечных слов и др. В особенности это характерно для реалистической прозы XIX - XX вв. Новейшая литература рождается, по мнению М.М. Бахтина, в условиях культурно-исторического «многоязычия» и «многоголосья».
Писатель XIX в. мыслит язык одного человека на фоне языка других людей: «Кончился период глухого и замкнутого сосуществования национальных языков» [Бахтин 1970: 100]. Закончилось наивное и упрощенное сосуществование «языков» внутри данного национального языка - территориальных, социальных, профессиональных диалектов и литературного языка. «Все это пришло в движение и вступило в процесс активного взаимодействия и взаимоосвещения» [Бахтин 1965: 101].
Эти специфические черты лингвистического мышления XIX - XX вв. нашли отражение и в раннем творчестве А.П. Чехова, где широко представлены диалектные, просторечные, устаревшие, церковнославянские, а также иноязычные слова и выражения, выступающие как стилистически маркированные единицы.
Воспользовавшись терминологией, пришедшей в когнитивную лингвистику из гештальтпсихологии, маркированную единицу можно обозначить как фигуру (при восприятии дифференцированного поля текста именно эта его часть различным образом, но инвариантно четко выделяется), а нейтральность текста - как фон, основу для этой фигуры [КСКТ].
Поскольку в одном контексте возможно столкновение двух и более разнородных маркированных элементов, мы разграничиваем в рашей работе контраст минимальной степени и стилистический оксюморон (Рис. 5).