Языковые приёмы комического в книге рассказов Ю. Буйды "Прусская невеста"

• Автор: Дегтяренко, Ксения Андреевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Калининград
• Количество страниц: 192 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА Т. КАТЕГОРИЯ КОМИЧЕСКОГО: ИСТОРИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО

ОСМЫСЛЕНИЯ И АКТУАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ИЗУЧЕНИЯ

§ I. Раз)раничение понятий «смешное» и «комическое»

§ 2. Биологически; и культурная семантика смеха

§ 3. Теории комического от античных до современных

§ 4. Формы комического

§ 5. Классификации приёмов комического

§ б. Языковая игра и её механизмы (фонетика, грамматика, словообразование,

лексика, семантика, стилистика)

Выводы по главе
ГЛАВА II. ЯЗЫКОВЫЕ ПРИЁМЫ СОЗДАНИЯ ГРОТЕСКА В
ХУДОЖЕСТВЕННОМ МИРЕ Ю. БУЙДЫ
§ 1. Понятие гротеска
§ 2. Гипербола и языковые средства её выражения
§ 3. Гротескные тропы
§ 4. Гротескные перечисления
§ 5. Гротескная нумерология
§ 6. Карнавальное итгаертирование
§ 7. Стилистический контраст
Выводы по главе II
ГЛАВА III. МЕТАМОРФОЗА И МЕХАНИЗМЫ БУКВАЛИЗАЦИИ ТРОПА
§ 1. Явление метаморфозы и языковые средства её воплощения
§ 2. Реализованный троп как индивидуально-авторское средство создания
комического
§ 3. Каламбурный фразеологизм в зеркале языковой игры
Выводы по главе III
ГЛАВА IV. ОТ ФОНЕТИЧЕСКОГО УРОВНЯ К УРОВНЮ ТЕКСТА: АНАЛИЗ
ПРИЕМОВ КОМИЧЕСКОГО
§1. Игра со звуковой формой слова и её смыслопорождающие возможности
§ 2. Механизмы создания комического в прозвищах
§ 3. Игровой приём интертекстуальности у Ю. Буйды
§ 4. Комплексный анализ приёмов комического в рассказе Ю. Буйды «Чудо о
Буянихе»: от языка к уровню скрытой семантики
§ 5. Архаическая семантика комического в рассказе «Колька Урблюд»
Выводы по главе IV
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
I. Произведения Ю. Буйды
II. Научные издания
III. Список сокращений словарей и справочников
ВВЕДЕНИЕ
Юрий Буйда - современный писатель, уроженец пос. Знаменск Калининградской области, автор многочисленных рассказов и романов. Ю. Буйда является признанным мастером рассказа. Его лучшие рассказы собраны в книге «Прусская невеста» (1998), за которую автор был удостоен звания лауреата премии Аполлона Григорьева и номинирован на Букеровскую премию. Книга получила большую известность во всем мире. Ее переводы вышли во Франции, Великобритании, Эстонии, Польше, Венгрии, Словакии, Норвегии, Турции, Греции. Английский перевод книги, вышедший в 2002, был выполнен переводчиком Оливером Реди. Свидетельством высокого уровня перевода является присуждение Оливеру Реди престижной премии Россика.
Рассказы сборника «Прусская невеста» объединяет место действия - городок в бывшей Восточной Пруссии - и герои, каждый из которых, побывав главным в своем «титульном» рассказе, остается второстепенным в других. Это обусловило принципиальную открытость сборника. Новые, тематически примыкающие к сборнику рассказы начали появляться в журналах уже после выхода книги в свет.
За прошедшее десятилетие книга «Прусская невеста» являлась объектом бурных обсуждений. Критиками отмечалась уникальность созданного на страницах книги мира- одновременно достоверного, реального и гротескно фантастического, страшного, больного и грустного, но тем не менее дарящего настоящую радость, головокружительно красивого и уродливого, нравоучительного и велеречивого в сочетании [Ирмияева 1998; Славникова 1999; Курбатов 1999; Агеев 2001]. Ю. Буйда «создал новую живую реальность, <...> она интригует и понуждает читателя в нее погрузиться, даже вроде бы и против воли» [Лапина 2009].
Помимо литературно-критических статей, появились и исследовательские работы, посвященные анализу как самой книги «Прусская невеста», так и рассказов, примыкающих к циклу [Дмитровская 2003а; 20036; 2004; Бабенко 2004а; 20046; Гаврилова 2006; 2008; 2009]. В работах указанных авторов объектом исследования является концептуальная и языковая организация произведений Ю. Буйды, рассматриваются особенности авторской картины мира и эстетических взглядов писателя, смысловые инварианты в творчестве Ю. Буйды, художественные модели пространства и времени, интертекстуальность. Однако многое пока остаётся за рамками исследований.
Творчество 10. Буйды охватывает одновременно два крайних полюса бытия -комического и трагического, которые в каждом конкретном рассказе проявляются в

разной степени. Трагикомический характер произведений писателя обусловлен обращением к вопросу жизни и смерти. В одном из интервью Ю. Буйда признаётся, что начал писать, поскольку его остро волновала проблема смерти: «И почему-то мне захотелось об этом написать. И я стал писать о смерти» [Буйда 2004]. Для Ю. Буйды литература - это способ борьбы со смертью, её преодоления, а значит, утверждения жизни.
В художественном мире Ю. Буйды авторская игра на смысловых переходах между комическим и трагическим, жизнью и смертью воссоздаёт архаическую картину мира, где эти полярные для рационалистического мышления сущности составляли единое, нерасчлененное целое - они были тождественны, поскольку воспринимались как необходимые элементы вечного круговорота жизни: «‘умереть’ значит на языке архаических метафор ‘ожить’, а ‘ожить’ - ‘умереть’» [Фрейденберг 1997, 64]; «Смерть есть жизнь, а потому из жизни проистекает смерть, из смерти жизнь [там лее, 229]. Архаические представления, согласно которым смех объединяет жизнь и смерть, основаны на связи смеха с землёй - она одновременно рождает и умертвляет, через смерть дает новую жизнь. Земля в архаике отождествлялась с другим созидающим началом - производительным и рождающим низом человека, или материально-телесным низом [Бахтин 1990; Фрейденберг 1997]. В творчестве Ю. Буйды смех, будучи связанным с жизнью и смертью, а через них с топографическим низом земли и производительным низом человека, обладает, как и в архаике, возрождающей способностью. Это определяет специфику комического у Ю. Буйды: сфера комического в творчестве писателя близка к области низовой народной телесной комики.
Архаический мировоззренческий пласт в творчестве писателя обнаруживает себя таюке посредством приёмов комического, в своей основе тоже связанных с особенностями мифологического мышления. Это гротеск, реализованный троп и метаморфоза. Авторская интенция использования указанных приёмов заключается в осознанном стремлении к мифопоэтическим истокам. В текстах писателя языковые приёмы комического неразрывно связаны с содержательным уровнем произведений. В силу этого исследование механизмов комического представляет собой важное средство реконструкции авторской картины мира.
Предметом исследования в диссертации является язык и понятийная организация рассказов Ю. Буйды в той части, которая имеет отношение к сфере комического, а объектом исследования служат наиболее репрезентативные языковые приёмы создания комического в сборнике рассказов Ю. Буйды «Прусская невеста».

живает рассмотрения именно на фонетическом уровне, поскольку в паронимии чётко проявляется противопоставление гласных фонем согласным [Санников 2002, 53]. Другого мнения придерживается В.П. Григорьев, который считает, что паронимия определяется на орфографическом уровне [Григорьев 1979, 64].
Грамматика обладает более широкими возможностями для создания комического эффекта. В.З. Санников отмечает, что чаще всего обыгрыванию подвергаются следующие три явления: статус словоформы как наименьшей текстовой единицы (её непроницаемость, неусекаемость и т.п.); формальные способы выражения тех или иных морфологических значений, особенности парадигм (дефектность, наличие дополнительных форм и т. п.); семантика морфологических категорий и форм.
В целях создания комического чаще используются словообразовательные возможности языка. Е.А. Земская считает словообразование одним из «наиболее распространенных способов, реализующих желание говорящих пошутить, “поиграть” с формой речи» [Земская 1981, 183] (в свою очередь мы добавим, что и - с её содержанием). По мнению исследователя, «ни синтаксис, ни лексика не могут соперничать в этом отношении со словообразованием» [Земская 2007, 649]. Исследовав современное русское активное словообразование, Е.А. Земская приходит к выводу, что именно «благодаря словообразованию язык постоянно пополняется огромным количеством новых слов разнообразного строения и семантики, отражающих все стороны жизни народа. Именно словообразовательный механизм в первую очередь обеспечивает язык бесконечным разнообразием слов, отвечающим всем потребностям общения» [Земская 1992, 5]. Окказионализм, возникающий в результате словообразовательного творчества, может быть «случайным, мимолетным», но может получить распространение и утвердиться - получить статус неологизма.
Как правило, авторские новообразования создаются на основе старых словообразовательных моделей или словообразовательных аффиксов. Исключение составляют так называемые «словообразовательные» эксперименты, предпринимаемые создателями «заумного языка», например, А. Кручёных, И. Зданевичем, которые «разработали» собственные механизмы создания «заумных слов»: «двуглавые слова» (зудо-чольствие), «слова с выжатой серединой» (спо) и т.п. [ссылка по: Санников 2002, 151]. Подобные окказионализмы не всегда смешат своей новизной, необычностью. Всё дело в том, что «без аналогического сопоставления, аналогического фона новое слово не может быть понято и, следовательно, не может существовать» [Земская 1992, 184], поэтому новая лексема вызывает комический эффект в том случае, если содержит «хотя бы смутный намёк на свой прототип» [Гридина 1996, 131].