Местоимение мы в современном русском языке: коммуникативно-прагматический подход

• Автор: Гранева, Ирина Юрьевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Нижний Новгород
• Количество страниц: 197 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. Местоимение МЫ в составе личных местоимений современного русского языка: лингвистическая традиция и современное состояние вопроса

1.1 Личные местоимения в грамматической системе русского языка

1.1.1. Вопрос о статусе личных местоимений в лингвистической традиции и в современных лингвистических исследованиях

1.1.2. Коммуникативно-прагматический подход в описании личных местоимений

1.2. Возможность многоаспектного описания местоимения МЫ

1.2.1. Местоимение МЫ в историко-лингвистическом и в типологическом аспектах

1.2.2. Местоимение МЫ в современных словарях и грамматиках

1.2.3. Местоимение МЫ в рамках коммуникативно-прагматического описания

1.2.4. Местоимение МЫ с точки зрения психолингвистического, лингвокогнитивного и лингвокультурологического подходов
1.2.5. Местоимение МЫ в аспекте «порождающей семантики»: к постановке проблемы
1.3. Обоснование концепции работы
1.3.1. Понятие «лексикографического портретирования» и принципы интегрального описания языка
1.3.2. Принципы комплексного подхода к описанию семантики и функционирования местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях
ГЛАВА II. Значение и употребление местоимения МЫ в разных коммуникативных условиях
2.1. Значение и основные типы употребления местоимения МЫ
2.1.1. Первичные референтные употребления
2.1.2. Вторичные референтные употребления
2.1.3. Нереферентные употребления
2.2. Семантические преобразования местоимения МЫ в разных типах речевых ситуаций
2.2.2. Субстантивация и лексикализация местоимения МЫ: основные признаки и условия
2.2.3. Местоимение МЫ в аспекте «автореферентного употребления»
2.3. Семантическая структураместоимения МЫ в современном русском языке
ГЛАВА III. Местоимение МЫ: лингвокогнитивный,
лингвокультурологический и эстетический аспекты
3.1. Местоимение МЫ как способ языковой концептуализации мира

3.1.1. Местоимение МЫ как объект лингвокультурологического и этнолингвистического изучения
3.1.2. Местоимение МЫ как средство оценочной интерпретации действительности в культуре и языке
3.2. Местоимение МЫ в художественном использовании языка
3.2.1. Местоимение МЫ как средство художественной выразительности
3.2.2. Текстообразующая функция местоимения МЫ
3.3. Местоимение МЫ и проблема языкового манипулирования
3.3.1. «Манипулятивная коммуникация» и «языковая демагогия» как теоретические понятия
3.3.2. Местоимение МЫ как средство «языковой демагогии» в манипулятивной коммуникации
3.4. Основные выводы
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ИСТОЧНИКИ
СЛОВАРИ
СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ

ВВЕДЕНИЕ
Местоимение МЫ в русском языке входит в состав базовой для любого естественного языка сферы личных местоимений. Оно выступает, как и другие местоимения, особенно I и II лица, в качестве отправной точки человеческой коммуникации, потому что, наряду с Я, задает основную точку отсчета любого коммуникативного акта, очерчивая позицию говорящего по отношению к адресатам. Но этим не исчерпывается большое значение местоимения МЫ в реальной жизни языка, социума и культуры.
Местоимение МЫ играет важнейшую роль в познавательной и ценностно-ориентационной деятельности человека, метафорически выражая идею общечеловеческой общности, идею кооперативное™, совместности человеческой деятельности на Земле, идею объединения людей в сверхличностные. единства по значимому признаку (этнос, род, государство, семья и пр.). Этим объясняется активность употребления МЫ в совершенно разных коммуникативных условиях и в совершенно разных типах устной и письменной речи, где проявляется и столь разнообразный спектр его семантических и коннота-тивных возможностей, которые далеко не сводятся к указанию на лицо, непосредственно участвующее в коммуникации.
В целом особое положение местоимения МЫ, как и всех личных местоимений, в языке и в культуре связано с антропоцентричностыо самого устройства языка и с той ролью, которую играют личные местоимения в структурировании «я» говорящего в коммуникативном акте. Поэтому недостаточно описать системно-структурные свойства этого местоимения на уровне лексической и грамматической синтагматики и парадигматики, необходимо выйти в сферу анализа экстралингвистических факторов его употребления (прагматических, когнитивных, психологических, социокультурных).

Соломоновы острова), а в некоторых языках вообще категории числа в местоимениях нет, однако имеется специальная форма, означающая 'я и ты' и тем самым кодирующая множественный референт. Таковы языки канела-крахо и упомянутый выше ашенинка. При этом во многих языках лицо и число местоимений выражается синкретически, т.е. формы мн. числа суппле-тивны по отношению к формам единственного [Человеческий фактор 1992: 211].
В некоторых языках лицо и число не только слиты фонетически, но их вообще невозможно рассматривать как две отдельные категории. Так обстоит дело, например, в языке апалаи (карибская семья, Перу и Бразилия), где выделяются три "первых лица": 1, 1 + 2 и 1 + 3. Иные языки дают очень развернутое противопоставление форм лица и числа с учетом инклюзивное™ / эксклюзивности. В языке гомала (группа граесфилдз, банту, Камерун) все лица подразделяются на три группы: однородные (1, 2, 3), двойные (1+2, 1+3, 2+3, 3+3) и тройные (1+2+3), всего восемь «металиц». В результате 'я + я (+...+я)' (руэ) не совпадает по форме ни с 'я' а), ни с 'я + ты' (ри), ни с 'я + он' (руэё). 'Я + он' не совпадает по форме ни с 'я + я (+...+я) + он' (руаун) ни с 'я + они' (руэари.) При этом любопытно, что есть случай нейтрализации инклюзивно-сти / эксклюзивности: есть особое МЫ, означающее одновременно ‘я+ты+он’ [Человеческий фактор 1992: 212].
Кроме этого, есть языки, которые включают в местоименные формы семантику, связанную с реализацией других коммуникативнопрагматических признаков — например, оппозицию говорящий / неговорящий (на этом фоне не различается II и III лицо), учет статуса говорящего и слушателя (МЫ обращенное к женщине или МЫ обращенное к мужчине различны) и т.д.
Все это позволяет сделать вывод о значимости в любом естественном языке на любом этапе его развития указанных нами выше коммуникативнопрагматических признаков для описания семантики местоимений даже в том