Развитие мифологической семантики у слов с корнями *vӗd- и *zna- в русском языке

• Автор: Шкураток, Юлия Анатольевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Пермь
• Количество страниц: 213 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

Глава I. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ

1.1. Методологические аспекты семантической реконструкции

1.2. Сложности изучения мифологической семантики

1.3. Регулярные семантические переходы в мифологической лексике

Глава И. РАЗВИТИЕ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ У ГЛАГОЛОВ КЛАССА ‘ЗНАТЬ’ И ИХ ДЕРИВАТОВ В ПРАСЛАВЯНСКОМ ЯЗЫКЕ -РУССКОМ ЯЗЫКЕ XVIII в
2.1. Семантические различия глаголов *гА/е7/ и *гпай в праславянском и древнерусском языках (на индоевропейском фоне)

2.2. Лексические гнезда с корнями *уёй- и *гпа- в русском языке XI-XVII вв

2.3. Мифологические значения в гнездах слов с корнями и *гпа-

в русском языке Х1-ХУП вв

2.4. Семантические процессы в гнездах слов с корнями *ге<7- и *гпа-
в русском языке XVIII в
Глава III. МИФОЛОГИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА В ЛЕКСИЧЕСКИХ ГНЕЗДАХ С КОРНЯМИ *уёй- и *гпа- В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
3.1. Семантика глаголов ведать и знать в современном русском литературном языке и «особое» значение глагола знать в говорах
3.2. Употребление глаголов ведать и знать для обозначения особого, сверхъестественного знания
3.3. Мифологическая семантика у слов с корнями и *гпа-
в современных говорах
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ПРИЛОЖЕНИЕ. Список сокращений

ВВЕДЕНИЕ
Любая гипотеза о происхождении слова и развитии его значений невозможна без учета условий жизни и особенностей культуры той эпохи, когда оно возникло. Чем больше различий в образе жизни, а следовательно, и в мышлении, разделяющих человека, участвующего в номинации, и исследователя, пытающегося воссоздать процесс порождения слова, тем сложнее последнему сделать сколько-нибудь однозначные выводы, представить убедительную версию, прежде всего, объяснить, почему тот или иной признак лег в основу номинации и каким образом в дальнейшем происходило развитие семантики. Невозможность «примерить на себя» субъективно-наивное мировосприятие носителя языка другой эпохи и другой культуры, с одной стороны, является серьезной проблемой всех дисциплин, так или иначе связанных с историей языка. Но если посмотреть с другой стороны - сами различия в мышлении, в делении целостного мира на отдельные фрагменты, имеющие собственное выражение в языковом знаке и его актуальных семантических связях (как правило, имеющих системный характер и отражающих определенные связи между понятиями в сознании говорящего), могут значительно пополнить наши знания о духовном и материальном мире людей, разделенных с нами во времени и существенно различающихся в мировоззрении.
В ситуации, когда сам язык предстает практически единственным источником информации, а полученная картина мира, «в слове явленная», может быть подтверждена лишь очень скудными данными памятников письменности, неизбежным следствием является субъективность полученных результатов. Ярким примером может служить этимология слова рай. М. Фасмер предполагает заимствование из др.-ир., ср. авест. гау- ‘богатство, счастье’, др.-инд. гау-, гав ‘состояние, сокровище, богатство’, гауц ‘дар, владение’, которые родственны лат. гёв ‘дело, имущество’, др.-инд. гйИ ‘дает, дарует’
[Фасмер III: 435]. Эта этимология, по мнению О. Н. Трубачева, не может быть признана убедительной, так как иранское слово не обладает признаками религиозного термина. Он поддерживает исконнославянскую этимологию, согласно которой *га/ь, *щъ, *гёка являются родственными. Слово *га/ь (*щ-) первоначально имело значение ‘связанный с течением’, возможно, ‘заречный’: души мертвых, перевозимые через водный поток, попадали в потусторонний мир, называемый *гсуъ [Трубачев 2003: 190]. Если принять версию,
поддерживаемую О. Н. Трубачевым, можно предположить, что и в мифологии славян существовало представление о реке, подобной Стиксу у древних греков, через которую переправлялись души умерших в загробный мир.
Уже эти две этимологии показывают, насколько разным может быть реконструируемое семантическое наполнение лексемы, однако множественность выдвинутых этимологий не означает принципиальной несостоятельности метода, подтверждением чего являются как отдельные статьи, так и обширные монографии о материальной и духовной культуре древних славян, представленные Л. Нидерле, О. Н. Трубачевым, Вяч. Вс. Ивановым, В. Н. Топоровым и мн. др.
Настоящая работа выполнена на стыке «узкой» этнолингвистики, исторической и диалектной семантики. Этнолингвистика, изучающая язык в его взаимодействии с традиционной духовной культурой народа, проявляет пристальное внимание к этнокультурной информации, заложенной в семантике слова, его мотивации и логике развития значения. В современной славистике и русистике это направление представлено именами Е. Бартминьского, Е. Л. Березович, Л. Н. Виноградовой, А. В. Туры, А. Ф. Журавлева, Е. Е. Левкиевской, С. Е. Никитиной, И. А. Подюкова, И. И. Русиновой, М. Э. Рут, Н. И. Толстого, С. М. Толстой, О. А. Черепановой и мн. др.
Слова с корнями *гА/- и *гпа- неоднократно привлекали внимание ведущих отечественных ученых: к реконструкции древнейшей семантики и.-е. корня *
1.3. Регулярные семантические переходы в мифологической
лексике
Даже предварительный анализ лексики, обозначающей людей со сверхъестественными свойствами, их признаки и действия, ярко выявляет закономерный характер семантических переходов глаголов определенных тематических групп. Мифологические значения, как правило, появляются и в словообразовательных гнездах этих глаголов.
Использование в качестве мотивирующей основы для обозначения колдунов, знахарей, провидцев и пр. глагольных основ обусловлено тем, что смысловым ядром мифологического текста, как правило, является ситуация контакта обычного человека с ирреальным миром, в исследуемом случае - с людьми, которым приписывается связь с «иным» миром, особые эзотерические знания и способности. Необходимость обозначить действия, которые могут совершить люди, обладающие сверхъестественными свойствами, катализирует активность семантических процессов в глагольной лексике и отглагольных дериватах.
Наиболее часто исследуемые значения появляются у слов, содержащих сему ‘говорить’, например, появление значений круга ‘ворожить’, ‘колдовать’, ‘заговаривать’ наблюдается в этимолого-словообразовательном гнезде праслав. *Ьа}ай, ср. болг. бая ‘шептать заговоры, заклинания’, ‘рассказывать’, диал. бае ‘лечить заговорами’, бае ‘лечить’, макед. бае ‘колдовать, ворожить, заговаривать’, сербохорв. ба]ати ‘колдовать, ворожить, заговаривать’, словен. Ъа}ай ‘болтать’, ‘предсказывать, гадать’, ‘заговаривать, ворожить, колдовать’, ст.-чеш. Ъай, Ьа]ы ‘говорить, выдумывать’, чеш. Ъа]еИ ‘болтать, говорить небылицы’, польск. Ъа]ас ‘болтать, рассказывать’ и др. [ЭССЯ 1: 138]. В языке Х1-ХУ11 вв. глагол баяти имел следующие значения: ‘ворожить (наговорами, заклинаниями)’, ‘рассказывать басни, вымыслы’, ‘говорить, болтать’ [СлРЯ XI-