В.Ф. Одоевский - теоретик и практик печати и цензуры 1830-1840-х гг.

• Автор: Паршукова, Надежда Алексеевна
• Шифр специальности: 10.01.10
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 237 с. : ил.

Содержание:

Краткая биографическая справка

Глава 1. Служба В. Ф. Одоевского в Комитете цензуры иностранной

§ 1. В. Ф. Одоевский - библиотекарь Комитета цензуры иностранной

§ 2. В. Ф. Одоевский - цензор

Глава 2. Теоретические представления В. Ф. Одоевского о журналистике и цензуре

§ 1.В. Ф. Одоевский о литературе и журналистике

§ 2. В. Ф. Одоевский о журналисте и литераторе

§ 3. В. Ф. Одоевский о цензуре

Глава 3. Издательские просветительские проекты В. Ф. Одоевского § 1. Участие В. Ф. Одоевского в периодической печати и его нереализованные издательские замыслы

§ 2. Просветительские издания В. Ф. Одоевского:

«Детские книжки для воскресных дней» и «Сельское чтение»
Заключение
Библиография
Приложение 1. Хронологическая таблица
служебной деятельности В. Ф. Одоевского
Приложение 2. Годовые отчеты Комитета цензуры иностранной
Приложение 3. Состояние библиотеки Комитета цензуры иностранной 227 Приложение 4. Сравнительная ведомость о количестве книг,
ввезенных в 1832-1838 годах
Приложение 5. Сравнительная характеристика фельетона Одоевского
«Утро журналиста» и программных статей «Отечественных записок»
Князь Владимир Федорович Одоевский (1804-1869) был деятельным ученым, литератором, журналистом, композитором, цензором, историком, педагогом. Он внес большой вклад в просвещение России, был одним из первых русских космистов, писал теоретические труды по музыке и педагогике. Огромное место в творчестве Одоевского занимает журналистика. Оставаясь зачастую на втором плане и, как правило, выступая под псевдонимом, Одоевский принимал участие во многих ведущих изданиях 1820-1860-х годов. По-разному проявлялся талант князя-журналиста в сфере печатного слова. Он был издателем, редактором, ведущим публицистом и критиком, печатал художественные произведения в газетах и журналах. Одоевский совместно с В. К. Кюхельбекером издавал альманах «Мнемозина», совместно с Б. А. Враским -«Детские книжки для воскресного чтения», совместно с А. П. Заблоцким-Десятовским сборник «Сельское чтение». Одоевский был соредактором «Современника», «Литературных прибавлений к “Русскому инвалиду“», «Отечественных записок», членом редакционного комитета «Журнала Министерства внутренних дел», принимал активное участие в «Вестнике Европы», «Московском вестнике», «Московском наблюдателе», «Литературной газете», печатался в «Каллиопе», «Северной пчеле», «Библиотеке для чтения», «Санкт-Петербургских ведомостях», «Искре», «Московских ведомостях», «Русском архиве», в альманахах: «Северные цветы», «Утренняя заря» и др. Кроме того, в 1830-е годы Одоевский был цензором иностранных книг, а позднее написал несколько статей, посвященных цензурной политике.
Многое из его творчества остается неисследованным до сих пор. Это связано с рядом причин. Во-первых, значительная часть наследия Одоевского еще не выявлена и не изучена. Одоевский был энциклопедически образованным человеком, и его мысль касалась различных сфер. Обобщить, понять, осмыслить разнообразное и разнородное наследие князя не под силу одному исследователю. Современный ученый С. Н. Носов писал: «Для многих исследователей оказывалось и оказывается заманчивее и проще живописать поразительное разнообразие творческой деятельности Одоевского, чем найти идейнопсихологический «ключ» к его творчеству и особенностям личностного облика»1.
Кроме того, Одоевский жил и творил во времена А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, А. С. Грибоедова и Н. В. Гоголя, П. И. Чайковского и М. И. Глинки, В. Г. Белинского и Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева и Ф. М. Достоевского. Со многими Одоевский был знаком, с некоторыми сотрудничал, с иными дружил. Интерес же литературоведов, историков, критиков больше сосредотачивался на его знаменитых современниках.
Наличию «белых пятен» в творческой судьбе Одоевского способствовали и его либеральные взгляды по ряду вопросов. В советское время в большинстве случаев в сферу пристальных интересов ученых попадало творчество демократов; деятельность представителей российского либерализма исследовали значительно реже.
И еще одна причина, затемняющая истинный вклад Владимира Одоевского в историю России. Очень часто Одоевский выступал под псевдонимами, которых исследователи насчитывают около восьмидесяти2. Скрывать имя под огромным количеством псевдонимов заставляли и природная скромность, и склонность к мистификациям, и желание уберечь имя от публичного разбора. Поэтому еще при жизни писателя сложилась ситуация, которую В. Г. Белинский описал так: «Князь Одоевский принадлежит к числу наиболее уважаемых из современных русских писателей, - и между тем ничего не может быть неопределеннее известности, которою он пользуется. Скажем более: имя его гораздо известнее, нежели его сочинения»3. В конце жизни осознавал это и сам князь. Он писал: «С летами я замечаю, что сделал в жизни большую глупость: я старался на сем свете кое-что сделать, но забыл искусство рассказывать о том, что я делаю. Обращаясь на жизнь прошедшую, вижу, что довольно-таки дел пошло с моей легкой руки, не считая неудавшихся»4.
1 Носов С. Н. Английское исследование жизни и творчества В. Ф. Одоевского // Русская литература. 1988. № ЗГ. С. 214.
2 Бернандт Г. Б. В. Ф. Одоевский и Бетховен. Страница из истории русской бетховенианы. М., 1971. С. 8.
3 Белинский В. Г. Поли. собр. соч. М., 1955. Т. 8. С. 297.
4 Из бумаг князя В. Ф. Одоевского (Выдержка из отчета Императорской публичной библиотеки за 1884 год) //Русский архив. 1897. Кн. 2. С. 284.

Маркиза де Сада»1, но этот роман, по гневному отзыву Одоевского, «сверх того во многих местах неблагопристоен в высшей степени». Вывод Одоевского не пощадил не только автора романа, но и состояние читающей публики, которую Одоевский хотел оградить от безнравственности: «Полагая опасным раздражать и без того испорченное воображение наших читателей, может быть, новыми еще для них изобретениями разврата, я почитаю нужным на основании § 80 Устава подвергнуть эту книгу запрещению»2.
В отношении нравственной оценки произведения Одоевский был солидарен с политикой, проводимой правительством. Например, почти без исключений до 1860-х годов запрещались произведения Г. Гейне. Как писал один из советских исследователей, «в рапорте Одоевского сделана попытка смягчить оценку»3 произведениям великого поэта. Одоевский рассматривал его “Œuvres” («Сочинения»): том I (в 1834 году запрещен) и III (в 1835 году запрещен). Одоевский писал, что смех Гейне «не есть злобная Вольтерианская ирония, имеющая скрытую или явную цель опровергнуть религию и монархию», «но со всем тем Гейне шутит надо всем в мире, и шутки его переходят от немецкого демагога в старинном платье до возвышеннейших предметов Божества и святыни. Соединение святых предметов с низкими и образ Его выражений производят то, что хотя его шутки не могут быть названы собственно вредными, но они неприличны в высшей степени»4. Поэтому вывод Одоевского оказался таким же: запретить.
Не был допущен и роман “La Pudeur et l’Opera” par G. Touchard-Lafosse (Paris, 1834. Г. Тушар-Лафос «Целомудрие и опера») - история порядочной актрисы, которая выходит замуж за ремесленника, но до этого выдерживает не одно сражение за честь «на своем скользком поприще». Князь запретил роман для публики не столько за предмет изображения, сколько потому, что «большая часть сих описаний неблагопристойна» и, кроме того, в книге встречались «неприличные выражения о предметах святыни»5. Решению князя не препятствовали ни Комитет цензуры иностранной, ни Главное управление
1 РГИА. Ф. 779. Оп. 4. Д. 92. Л. 307.
2 Там же. Л. 307 об.
3 Федоров А. Генрих Гейне в царской цензуре // Литературное наследство. М., 1935. Т. 22-24. С. 642.
4 РГИА. Ф. 779. Оп. 4. Д. 90. Л. 479.
5 Там же. Д. 91. Л. 25.