Автобиографическая публицистика второй трети XIX века : А.И. Герцен, В.С. Печерин, Н.П. Огарев

• Автор: Волошина, Светлана Михайловна
• Шифр специальности: 10.01.10
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 231 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I Автобиографическая публицистика
A.И. Герцена («Былое и думы»).
ГЛАВА II Автобиографическая публицистика
B.C. Печерина
ГЛАВА III Автобиографическая публицистика
Н.П. Огарева.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Введение
Данная работа посвящена исследованию автобиографических произведений русских писателей второй трети XIX в. (А.И. Герцена,
B.C. Печерина, Н.П. Огарева) как произведений публицистических.
Автобиография как «последовательное описание автором собственной жизни» - жанр, согласно определению литературной энциклопедии (автор -
В.А. Мильчина), «во многом пограничный»1, вобравший в себя характерные черты смежных жанров (биографии, мемуаров, дневника). Размытость жанровых границ в данном случае позволяет рассматривать автобиографический нарратив как сочетание, перекрещивание двух разноцелевых литературных планов — собственно мемуарного и публицистического }
В понимании публицистической компоненты данная работа продолжает подход, намеченный в работах сотрудников кафедры литературной критики Российского государственного гуманитарного университета.
По давнему определению «Энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона» (автор — А.Г. Горнфельд), публицистика — «обсуждение в печати

насущных вопросов общественно-политической жизни» .
Безусловно, вопрос терминологии важен не сам по себе, а в отношении тех новых качеств и структурных особенностей произведений, которые новое жанровое (или иного рода) определение позволяют выявить. По словам JI.Я. Гинзбург, «вопрос о жанре... в высшей степени важен, потому что речь здесь идет о познавательном качестве произведения, о принципе отражения,
1 Мильчина В.А. Автобиография // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С.12.
2 Дефиниционные различия между «автобиографией» и «мемуарами», на которых в той же статье настаивает В.А. Мильчина, выходят за рамки данного исследования. Ср.: «А<втобиография> отличается тем, что ее автор сосредоточен на становлении истории своей души в ее взаимоотношениях с миром, тогда как автора мемуаров интересует прежде всего сам этот мир, люди, которых он встречал, события, которые наблюдал и в которых участвовал. Граница между а<втобиограией> и мемуарами редко бывает абсолютной; вернее говорить об автобиогр<афической> или мемуарной доминанте (так, «Поэзия и правда» И.В. Гете - автобиография, зачастую превращающаяся в мемуары <.„> «Былое и думы» А.И. Герцена или «Замогильные записки» Ф. Шатобриана -автобиографии-мемуары, повествования и о времени, и о себе». Там же.
3 А. Р. Г. [Горнфельд А.Г.] Публицистика // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: В 86 т. Т.25А(50). СПб., 1898. С.746.
преломления в нем действительности. В этом и состоит проблема жанра, если не принимать жанр формально»4.
В Литературном Энциклопедическом словаре «предмет» публицистики описан как «вся жизнь, в ее прошлом и настоящем, частная и общественная, реальная или отраженная в прессе, искусстве, документе. Картины действительности, человеческие характеры и судьбы возникают в публицистическом произведении как аргументы, почерпнутые из самой жизни, как система доказательств, как предмет анализа или служат эмоциональной почвой, “раздражителем”...»5.
Последнее определение может показаться несколько тенденциозным для публицистики вообще, однако вполне репрезентативным для сферы преломления публицистики и автобиографической литературы.
Рассмотрение и анализ автобиографической литературы с «публицистического» угла зрения позволяет выявить иные особенности и нюансы, помимо традиционно приписываемых данному жанру. Создание единого текста, описания и комментария к произошедшим событиям индивидуальной, частной жизни и связи их с жизнью исторической, «общей», отбор фактов, достойных упоминания в автобиографическом документе, само ощущение необходимости «донести» до читателей собственное видение событий, лиц и явлений определяет присутствие в подобных текстах публицистической компоненты. В некоторой мере можно предположить, что публицистическая составляющая есть непременная, органическая часть автобиографического текста, объяснимая как с психологической точки зрения, так и с точки зрения авторской телеологии.
В отношении дефиниций автобиографий необходимо отметить, что, помимо общих теоретических работ6, большинство исследований в основном ограничиваются лишь описательными характеристиками.
4 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1971. С.259.
5 Дедков И.А. Публицистика // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 313.
6 Напр.: Гинзбург Л.Я. О психологической прозе; Бахтин М.М. Собрание сочинений: в 7 т. М., 2012. T.3: Теория романа, Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII-первой половины XIX в. М., 1991.

Гете, правда выступает «в смысле былого, жизненных фактов, низшей реальности (“niederen Realitaet”)», поэзия же- «высшая истина», «высшая тенденция» (“höhere Tendenzen”), которая подымает эту реальность над «жизненной обыденностью»69. «Писать “одну только правду”, по Гете, это значит упустить самое главное, самое высокое»70.
(Мысль, неоднократно повторяемая и позже: так, в диалогах с Соломоном Волковым, И. Бродский замечает: «Когда пишешь, то стараешься сделать это как можно лучше. То есть подчиняешься требованиям музы, языка, требованиям литературы. А лучше - это не всегда правда. Или: это правда большая, чем правда опыта»71. Сказано это о поэзии, но с определенными поправками вполне применимо и к прозе.)
Герцен явно придерживается схожего мнения, нередко игнорируя неточности в хронологии, фактах, цитировании писем, поддерживая этими неточностями высшую правду - структуру и телеологию автобиографии, свою правду.
Возвращаясь к определению «правды» и своим непростым с ней отношениям, Герцен уже в следующем абзаце предисловия снова постулирует изначальную, «голую» искренность написанного им: «...в этих едва
обозначенных очерках схоронено так много только для меня одного; может, я гораздо больше читаю, чем написано...». Таким образом, эти страницы созданы исключительно для него самого, для наиболее точного воспроизведения былого, чтобы узнать «знакомые черты» (VIII, 11).
Эта постулируемая искренность, точнее, уверенность читателя в авторской искренности, необычайно важна для Герцена. Это еще один своего рода публицистический прием: сила воздействия «действительно бывшего», пережитого, выстраданного,- совершенно иного толка, нежели чем чисто художественное восприятие образа. Л.Я. Гинзбург считала, что «...в “Былом и думах” изображаемому присуще качество, определяющее методологию
69 Там же.
70 Эккерман И.П. Разговоры с Гете в последние годы его жизни. М., 1981. С. 431-432.
71 Волков С. Диалоги с Бродским. М., 2004. С. 465.