Мифо-эпическая традиция адыгов

• Автор: Ципинов, Арсен Амербиевич
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Нальчик
• Количество страниц: 257 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение

Глава I. Жанрово-тематический состав адыгской мифо-эпики

1.1. К проблеме народной и научной терминологии

1.2. Жанровый состав несказочной прозы адыгов и критерии их разграничения

Глава II. Конфликт в эстетической системе эпоса

2.1. Причины возникновения конфликтов

2.2. Разрешение конфликтных ситуаций Глава III. К типологии и эволюции «культурного героя» в повествовательной традиции

3.1. Миф и ранний эпос

3.2. Поздний эпос

Глава IV. К вопросу об эпических универсалиях: кузнечное ремесло и оружие
4.1. Отражение становления кузнечного ремесла в архаичном эпосе
4.2. Развитие образа кузнеца и мотивов, связанных с оружием, в народной исторической прозе Глава V. Мифо-эпическая модель мира: пространственно-временные представления в нарративной системе
5.1. Мифо-эпические схемы в космологических и квазиисторических текстах
5.2. Категории «пространство» и «время» в преданиях
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
Творческий акт в фольклоре осуществляется в рамках традиции. Вся система выразительных средств (композиционных, стилистических), все элементы сюжето- и образострое-ния выстраиваются посредством сохранения содержательных компонентов предыдущей традиции в последующем ее эволюционном развитии. Согласно одному из общепринятых определений, «традиция - это всегда выраженное в идеях, образах, мотивах, сюжетах, стиле конкретное единство, предстающее в известном многообразии вариаций» (24,5). Вскрыть природу каждого из этих элементов невозможно без обращения к генезису исследуемых явлений. И в этом случае становится очевидным одно важное обстоятельство: между данными явлениями устанавливаются тесные взаимосвязи, а все их многообразие сводится к единству, заключающемуся в мифологии. Действительно, вся социально-общественная деятельность человека со времени его вычленения из мира природы находит свое выражение в жанрах архаического фольклора - прежде всего в мифах, представляющих собой древнейшую форму типизации (81,7). Эти произведения изначально были сориентированы на изображение окружающей человека действительности, и отношение к их содержанию было однозначным -в них верили. Только в поздней традиции имеет место противопоставление сказки и не сказки как результат утверждения народного мировоззрения и развития жанров от архаических форм до современных. Этот процесс сопровождается утратой произведениями утилитарной познавательной функции, пропорционально чему возрастала функция эстети-

ческая.
В таких условиях складывается устно-поэтический фонд - первосхемы сюжето- и образостроения фольклора. «При самом приблизительном описании того, как мы представляем себе миф, невозможно обойтись без таких слов, как «первоэлементы», «первообразы», «схемы», «типы», и их синонимов», - пишет С.С.Аверинцев (3,118). Подобные явления стали объектом пристального изучения науки и получили название «архетипы». В позднейшей литературе круг обозначаемых этим термином явлений расширился, и его начали применять «... для обозначения общих, фундаментальных и общечеловеческих мотивов, изначальных схем представлений, лежащих в основе любых художественных, и в том числе мифологических структур» (4,111). Еще А.Н.Веселовский, определяя мотив как устойчивое обобщение, пользовался термином «первообразы» (43:51,494,500). Процесс становления архетипических моделей плавно переходит в стадию их воплощения в дальнейшей традиции, причем на всем протяжении ее развития. Данное развитие носит эволюционный характер: именно на этих явлениях отслеживается движение традиции от мифолого-эпического к конкретно-историческому изображению действительности. Как показывает структурный анализ текстов, и в родовом, и в феодальном обществах наблюдались условия, подходящие для функционирования и дальнейшего развития некогда сложившихся архетипов. Подобную жизнеспособность названных явлений филологи и этнографы объясняют тем, что человек изначально переносил наблюдаемый им в природе принцип кругообращения циклов на общественную жизнь. Вследствие этого «... события сводятся к ка-

но подтверждается (143,383-387). Конкретно историчны и географические названия, встречающиеся в цикле: Крым,
Грузия, Кубань, Черек, Хыз и другие. Отдавая себе отчет в том, что эти обстоятельства могут служить не прямыми, а косвенными доказательствами подлинности и историчности главного героя и изображаемых в цикле событий, тем не менее можем констатировать, что в данном случае мы имеем дело с историзмом совершенно иного порядка, нежели в нартском эпосе. Т.е. события и лица, описываемые в различных рассказах цикла об Андемиркане, хронологически и географически локализуются, что невозможно в нартском эпосе.
Сравним и способ изображения действительности. Разумеется, при всей его зависимости от предшествующей традиции, он не снимает обозначенный уже критерий разграничения. А.И.Алиева, сравнивая повествовательно-
изобразительные параметры нартского эпоса и цикла об Андемиркане, убедительно показала, что «... сюжетная, образная и выразительная система нартского эпоса оказала существенное влияние на Андемирканский и историко-героический эпос» (19,246-247). В целом же, если в нартских сказаниях действительность отражена в художественной, фантастически обобщенной форме, то в цикле об Андемиркане и белее поздних циклах (с.Ешаноковых, Боре и т.д.) мы имеем дело не с бессознательно-художественной переработкой действительности, а с ее сознательным осмыслением и обусловленным этим конкретно-историческим способом изображения последней.
Все сказанное свидетельствует, на наш взгляд, о том, что правомерно включение цикла об Андемиркане и более