Медвежий культ и отражение его в устной народной прозе русских старожилов Восточной Сибири: семантика, сюжетно-мотивный фонд нарративов, номинации

• Автор: Медведева, Галина Витальевна
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Иркутск
• Количество страниц: 508 с.

СОДЕРЖАНИЕ:
Введение с
Глава 1. «Медвежий» фольклор как форма отражения культа медведя в русском фольклорном репертуаре Восточной Сибири с
Глава 2. Мифологические сюжеты устной народной прозы о медведе с
Глава 3. Мотивы медвежьего культа в повествовательной системе устных рассказов с
3.1. Цикл рассказов об охоте на «берложного» медведя с
3.2. Рассказы об охоте на «ходового» медведя с. 266-302 Глава 4. Традиции изображения медведя в фольклорной
прозе второй половины XX в. — нач. XXI в. с
4.1. Отражение реликтов медвежьего культа
в прозаических жанрах несказочного характера с
4.2. Реалистическое описание в устных рассказах
особенностей поведения и жизнедеятельности медведя с
4.3. Образ обрученного медведя в нарратативных текстах с
Заключение с
Библиография с
Список информантов с
Список сокращений с.
Принятые сокращения районов областей с
Приложение текстов устных народных рассказов русских старожилов Восточной Сибири о медведе с

ВВЕДЕНИЕ
Диссертация посвящена многоплановому анализу «медвежьего» фольклора русских старожилов Восточной Сибири. В центре внимания находятся ключевые идеи, представленные в фольклоре, мифологии, народной терминологии и охотничьей обрядности. Исследование носит междисциплинарный характер, в нем ставится и решается широкий круг задач из области фольклористики, лингвистики, этнологии. Образ медведя в материальной и духовной культуре многих народов Северной Евразии известен с глубокой древности. Он отражен в памятниках изобразительного искусства, в фольклоре, верованиях и обрядовой деятельности. Медведь имел отношение к разнообразным сферам жизнедеятельности человека, занимал в них важное место, что привело к сложению так называемого "культа медведя".
Из всего многообразия первобытных культов медвежий культ — наиболее важная веха в культурной истории человечества, свидетельствующая «об интеллектуальном выделении человека из природы и становлении в его сознании картины мира» [Столяр, 1971, с. 145]. Самые первые сведения о культе медведя отмечены в эпохе палеолита, о чем говорят археологические находки — «медвежьи пещеры» — хранилища костей хищника. Такие памятники выявлены в начале XX столетия в альпийской зоне Центральной Европы. Культ медведя имел больший ареал, он «охватывал Скандинавию и Кольский полуостров, Северо-Восточную Европу, всю таежную Сибирь, Амурский край и таежную зону Северной Америки. Следы культа медведя найдены в Швейцарии, а в античную эпоху также во Фракии, в различных странах Малой Азии и в Тавриде» [Васильев, 1948, с. 78].
На территории России следы медвежьего культа найдены в Ильинской пещере близ Одессы, в Ярославском крае (могильники Фатьяновской культуры II тысячелетия до н.э.) [Рыбаков, с. 133-134].
По словам Б. А. Рыбакова, важным доказательством существования

медвежьего культа у славян являются находки на городище Тушемля на Смоленщине, датируемом VII-VIII вв. н.э., т.е. тем временем, «когда славянская колонизация продвигалась в толщу балто-литовских и финно-угорских племен» [Рыбаков, с. 141]. В результате археологических работ было обнаружено овальное городище, в одном из его дворов «находилась небольшая столбовая ограда, внутри которой обнаружен вертикально врытый столб, увенчанный сверху черепом медведя. Значит, главным персонажем в священном месте данного укрепленного поселка... была голова медведя или шкура, облекавшая центральный столб... Здесь налицо ритуальное отчленение головы и шкуры медведя и поклонение им» [Рыбаков, с. 141-142]. Подобные обряды и предназначенные для них святилища, — отмечает исследователь, — и «являются тем посредственным звеном, которое связывает идущую из мустерьерской глубины первичную медвежью магию с позднейшими отголосками тотемического медвежьего культа в русских сказках и белорусских комоедицах XIX в.» [Рыбаков, с. 142]. В дополнение к этнографическим источникам Н.Н. Воронина Б.А. Рыбаков привлекает данные традиционной вербальной культуры, в частности, сказки о медведе и описания белорусской комоедицы, считая их ярким свидетельством существования культа медведя у славян.
В то же время в среде ученых сложилось устойчивое мнение о том, что в народных воззрениях восточных славян поверья о животных, в том числе о животных-оборотнях, сохранились в весьма отрывочном виде [Токарев, 1957, с. 43]. Материалами, которые могли бы подтвердить существование медвежьего культа у восточных славян, как полагают некоторые исследователи, могли бы стать фольклорные данные русского старожилого
населения Сибири. Именно на них как на один из важных источников изучения

медвежьего культа указывает С. А. Токарев [Токарев, 1957, с. 43]. Об этом пишет и Б. А. Рыбаков, считая важным делом «установить наличие у восточнославянских народов (...) следов медвежьего праздника» [Рыбаков,

главные особенности, своеобразие, и - что очень важно - ложатся в основу фабулы устного рассказа о данном существе» [Зиновьев, 1987, с. 388]. Так, аудитория без всякого упоминания имени злого духа может вычислить, с кем из сверхъестественных персонажей встретился герой.
Ход событий в быличке, как правило, определяется сверхъестественным персонажем. Своеобразно представлен в быличках образ свидетеля невероятного происшествия, его роль в действии, характер поступков. Чаще всего свидетель поставлен в условия, которые он не в силах изменить, поэтому действия его не отличаются особой активностью [Зиновьев, 1987, с. 390; Померанцева, 1986, с. 280].
Главная социально-бытовая функция былички, имеющей практический характер, — "предупредить" человека о возможной встрече со сверхъестественными существами, сообщить об их свойствах и научить, как нейтрализовать вредные действия этих существ. «В то же время, — отмечает В.П. Зиновьев, — с оформлением былички в самостоятельный жанр фольклора возрастало значение и функции эстетического характера: былички рассказывались с явно развлекательной целью» [Зиновьев, 1987, с. 395]. Возможность трансформации жанровой сущности быличек отмечает Л.Г. Бараг: «Угасание традиционных народных верований обусловливает меньшую активность бытования суеверных рассказов. Зачастую лишаясь исконной своей бытовой функции, но сохраняя сюжетную, образную основу, былички превращаются в занимательные устные рассказы с доминирующей художественной функцией, стиль их повествования сближается со сказочным» [Бараг, 1993, с. 26].
Еще в 70-е годы XX века В.П. Зиновьев, говоря о быличке как о традиционном жанре, дошедшем до нас из прошлых времен, отмечал, что, «как всякий жанр, она может угасать, но не может исчезнуть с уходом из жизни одного поколения; людям свойственно передавать свои традиции, свой художественный опыт» [Зиновьев, 1987, с. 400]. >
Однако же в конце XX - нач. XXI в. этот жанр не только не исчез, но и