Сюжетно-мотивный состав русского эпоса: модели эпического нарратива

• Автор: Петров, Никита Викторович
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 301 с.

I. Введение
II. Глава I. Проблемы описания эпического нарратива
1.1. Жанрово-тематический состав русского эпоса
1.2. Система персонажей русской былины
1.3. Элементарный эпический сюжет (ЭЭС)
III. Глава II. Типология содержательных элементов былинного
сюжета: базовые модели эпического нарратива
2.1. Модели героическое детство и получение силы/богатства в системе ЭЭС былин
2.2. Модель воинские коллизии
2.3. Модели матримониальные коллизии
и любовные приключения
2.4. Модели соперничество и конфликты
2.5. Модель смерть/гибель героя
IV. Глава III. Конгломерация, трансформация, модификация
эпических сюжетов
3.1. Проблема изменения эпических текстов
3.2, Основные типы соединения элементарных сюжетов былины
3.2.1. Конгломерация
3.2.2. Модификация
3.2.3. Трансформация
3.3. Механизмы структурной организации
былинных новообразований
V. Заключение
VI. Список сокращений и источники
VII. Список использованной литературы
VIII. Приложение
IX. Приложение II
X. Приложение III
XI. Приложение IV
XII. Приложение V
Постановка проблемы и актуальность исследования
В диссертации рассматриваются сюжетные и структурные особенности русских былин и делается попытка типологии сюжетов. Хотя накопленного материала достаточно для раскрытия закономерностей сюжетосложения (гипотетическое, но маловероятное появление новых вариантов былин1 не может существенно изменить всю картину в целом), в эпосоведении до сих пор не существует достаточно убедительных и логически непротиворечивых работ, в которых классификация сюжетов русских эпических песен основывалась бы на структурных особенностях самих текстов.
Между тем, исследование приемов сюжетосложения остается актуальным для прояснения некоторых вопросов, дискутируемых в современном эпосоведении, и для решения целого ряда исследовательских проблем. Во-первых, изучение былин в данном аспекте позволяет адекватно сравнивать сюжетные элементы русского эпоса и целого ряда мировых эпических традиций. Во-вторых, исследование механизмов свертывания сюжета до ядерного мотива и развертывание мотива до сюжета позволяет по-новому взглянуть на вопросы контаминации эпических произведений, соотношения устных и письменных текстов, справиться с проблемой «разрушенных текстов», прояснить роль имени героя в русском эпосе
1 См„ например, [Корепова 1981]. Таков рукописный сборник вологодских старин (предположительно XVIII века), упоминаемый П. Н. Рыбниковым в письмах к П. А. Бессонову 4 марта и 22 апреля 1861 года [Рыбн. III: 238, 241]. Подробнее об этом см.
[Иванова 2001: 111]. 10. А. Новиков [2004] указывает на находку «полутора десятка былин, записанных в предреволюционные годы на северном побережье Кенозера, на
Почозере и <...> Ундозере <...> Публикация этих материалов заставит внести существенные коррективы в наши представления об эпической традиции Олонецкого края». Кроме того, см. [Астафьева 1994].

Идолище - пока Илья остается каликой и не выдает себя - боя не происходит).
Редко в центре эпического сюжета стоит девушка - жена эпического героя («Ставр Годинович»). Она переодевается в мужское (татарское) платье, чтобы выручить своего мужа из плена у князя Владимира. В известном смысле мотив переодевания девушки - такое же проявление эпического травестизма, как и мотив превращения героя в сопливого ребенка (Гесер) или старика/калику, когда он приближается к ставке врага или дому своей жены (Добрыня, Илья).
Женские персонажи эпического мира определяются сюжетными ролями «невеста», «антагонист», «помощник», «вестник/предсказатель», нередко совмещая первые две47. «Элементов мифологической фантастики гораздо больше в образе эпических врагов, во главе которых часто стоит ведьма или чудовище женского пола» [Мелетинский 1963: 432]. Добавим, что «невеста» часто замещает антагониста, берет его функции на себя в матримониальных сюжетах сказочной модели, нанося или пытаясь нанести временный ущерб герою (превращая его в камень, стараясь отравить, погубить). Е. М. Мелетинский отметил связь между экзогамной невестой и антагонистом: «На невесту часто распространяется демонизм чужой земли или чужого мира. Поэтому жены предпочитают героям их демонических соперников, изменяют мужьям-женихам <...> Это демонизация (курсив автора - Н.П.) невесты, можно сказать, специфическая былинная черта». Более подробные примеры, где отражена «демонизация» невесты, мы приведем во второй главе настоящей работы, анализируя элементарные сюжеты матримональной топики («Иван Годинович», «Михайло Потык»).
47 Вред эпическому героя наносится чаще всего «невестой» - женщиной-коддуньей: Маринка «заговаривает» следы Добрыни, «присушивая» его к себе (см. об этом подробнее [Топорков 1998]) и обращает его в тура; жена Михаилы Потыка превращает героя в камень.