Проблема художественной реальности в теоретико-литературном наследии В. Набокова

• Автор: Ухова, Елена Юрьевна
• Шифр специальности: 10.01.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 160 с.

Вступление

Глава первая

Категория реальности в работах крупнейших научных и философских, теоретико-литературных и эстетических школ XX века.

Глава Вторая

Теория художественной реальности у Набокова в современном теоретиколитературном контексте.

Глава Третья

Художественная реальность в творчестве Набокова: ее характерные

особенности и свойства.

Заключение

Библиография

Вступление
Автор произведений на русском, английском и французском языках, писатель, вкусивший при жизни огромный успех и мировую славу, удачливый создатель сенсационных бестселлеров и одновременно блестящий исследователь-теоретик, ученый-лепндоптеролог, лингвист, Владимир Набоков неслучайно назван самым загадочным писателем XX века, писателем «непрозрачным», используя его собственный эпитет из романа «Приглашение на казнь». Его произведения стали печататься в России огромными тиражами только в начале девяностых годов XX века, терпеливо ожидая этого события в течение семидесяти лет. С этого времени Набоков получил своеобразный двойной статус выдающегося русского и американского писателя, однако по поводу того, к какой именно литературе стоит отнести его творчество, до сих пор нет единого мнения. Впрочем, наверное, сложно вспомнить в XX веке второго такого космополита, писателя-билингву и гражданина скорее искусства, чем определенного государства, чем Владимир Владимирович Набоков. Он справедливо назван классиком мировой литературы XX века.
В западном и в отечественном литературоведении проблема художественной реальности в творчестве В.В. Набокова представляет собой особый интерес. Не только в силу объемности и разнообразия его наследия на нескольких языках, но и по причине того, что подобная научная работа требует и анализа наименее изученной части творческого наследия писателя, его нехудожественной прозы, где философские, эстетические и этические взгляды Набокова, выражены с особой ясностью и прямотой.
Потому особенностью метода данного исследования стало постоянное обращение не только к художественным произведениям Набокова, так сказать, к вершине айсберга его творчества: романам, переведенным едва ли на все языки мира, которые штурмовали и штурмуют многочисленные армии набоковедов, стихам и рассказам, но и к внушительной «подводной» части его наследия, которая с каждым днем продолжает открываться читателю и где есть блестящие философские

размышления, эссе, критические статьи, письма, среди которых попадаются * настоящие шедевры эпистолярного жанра, интервью и литературные штудии.
Следует отметить, что западными и отечественными критиками-набоковедами проведена обширная работа по исследованию творчества Набокова, при этом анализ порой касался различных философских и литературных течений XX века и предыдущих веков и собственно творческих идей Набокова (работы А. Зверева, Вик.Ерофеева, М.Эпштейна, А. Леденева, Б.Носика). Был создан целый ряд практик чтения его произведений (труды А. Аппеля, Г.Барабтарло, Б. Бойда, Д. Б. Джонсона, К. Проффера, П.Стегнера, Д.Циммера, М.Шрайера В. Старка, А.Долинина, М.Шрайера и др.), с выявлением композиционных и интертекстуальных особенностей практически всех его работ, от самых ранних, которые не были включены в прижизненные сборники, до последних набросков, написанных в 1977 году. Рецепция творчества Набокова в отечественном и зарубежном литературоведении, обзор отдельных этапов и проблем творчества его творчества отражены в ряде крайне интересных антологий, в частности, в обширном сборнике: «Набоков: Pro et Contra», Щ который увидел свет в 1997 году. Кроме того, мы обращались к критической
литературе, самой разнообразной по аспектам анализа произведений Набокова и произведений эпохи модернизма и постмодернизма в целом.
При исследовании данной проблемы представляется актуальным вопрос о выявлении специфических черт разнопланового творчества Набокова, что позволит более обстоятельно судить о художественной реальности Набокова как о едином целом, о принципах строительства автором этой реальности, базирующихся на «твердых убеждениях», которые были заложены уже в его ранних произведениях и активно развивались на протяжении всего творчества.
В то же время, в случае с проблемой реальности, необходимо в общих чертах передать целостный культурологический контекст, в котором существуют произведен писателя и в котором они, что в случае Набоковым особенно важно, воспринимаются и интерпретируются читателем и критиком. Нам представлялось также, что исследование проблемы реальности будет полнее, если взгляды самого Набокова сопоставить с философскими и эстетическими концепциями, которые выдвигались важнейшими направлениями в искусстве XX века.
Так мы подошли к необходимости рассмотреть проблему реальности у Набокова через анализ его произведений в диахроническом плане, так в работе

Набоков в этом случае подчеркнуто отказывает в адекватности понятиям цели и причины:
«Профессора литературы склонны придумывать такие проблемы, как: "К чему стремился автор?" или еще гаже: "Что хочет книга сказать?" Я же принадлежу к тем писателям, которые, задумав книгу, не имеют другой цели, чем отделаться от нее, и которым, когда их просят объяснить ее зарождение и развитие, приходится прибегать к таким устаревшим терминам, как Взаимодействие между Вдохновением и Комбинационным Искусством - что звучит, признаюсь, так, как если бы фокусник стал объяснять один трюк при помощи другого», - говорил Набоков в своем послесловии к «Лолите», написанном в 1956 году [Набоков, 2000а:377].
Подобным же «трюком» выглядит и замечание Набокова в одном из интервью, о том, что главная идея прошведения может быть выражена именно тем количеством слов, из которого и состоит это произведение: «Говоря беспристрастно, я не нахожу основополагающих идей, таких, как идея судьбы, в своих романах, по крайней мере там нет ни одной идеи, которая нашла бы ясное выражение в словах числом меньше, чем количество слов, которое я затратил на ту или иную книгу» [Набоков, 2002: 239].
Как мы видим, можно сказать, что для Набокова главная идея иевыделима из целостного и емкого литературного текста, также и настоящая реальность для Набокова невыделима, как мы уже говорили, из массы субъективных и неповторимых личных реальностей. Но именно это настоящее, главное «подсвечивает», озаряет сложные и глубокие произведения искусства, земную красоту, узоры совпадений в невероятной человеческой судьбе - и по особым знакам и приметам герой и читатель может увидеть, стать свидетелем того, что вот сейчас, рядом или прямо с ним происходит нечто настоящее.
Не только время или событие - любая «отдельная» вещь для Набокова относительна. Еще в годы своей писательской юности Набоков писал, что «нет одной вещи, — хотя математически вещь одна, — а есть четыре, пять, шесть, миллион вещей, в зависимости от того, сколько людей смотрит на нее» [Зверев, 2001: 34].