Автор и читатель в структуре художественного текста : на материале русской литературы 1990-х - 2010-х гг.

• Автор: Макеенко, Елена Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Новосибирск
• Количество страниц: 181 с.

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Теория дискурса и теория рецепции как основа изучения новейшей русской литературы

1Л. Понятие дискурса и дискурсного анализа в литературе рубежа ХХ-ХХ1 веков

1.2. Теория рецепции и креативная рецепция в литературе рубежа ХХ-ХХ1 веков

ГЛАВА 2. Мифологический дискурс и дискурс «классики» как инструменты деконструкции отношений автор-текст-читатель
2.1. Мифологический мышление как стратегия космогонизации изображаемого мира в постмодернистском романе

2.2. «Миф о чтении» как особая форма рефлексии художественной коммуникации

2.3. Мифологема писателя в креативной рецепции как средство конструирования читательского диалога

2.3.1. Рецептивный комплекс и продуктивные модели чтения «чеховского текста»

2.3.2. Обнажение читательской стратегии в креативной рецепции

2.3.3. Проблема коммуникации в постмодернистской пародии
ГЛАВА 3. Восстановление субъектности в русском литературном дискурсе рубежа ХХ-ХХ1 веков
3.1. Биографический дискурс в современном романном нарративе и стратегии вовлечения читателя
3.2. Самоустранение автора в «писательском» сюжете
3.3. Жанровые формы «воскрешения субъекта» в русской литературе начала XXI века
3.3.1. Форма эпистолярного романа как средство актуализации чтения
3.3.2. Преодоление письма в романе-дневнике
3.3.3. Свободный нарратив как антилитературная стратегия
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Автор и читатель рассматривались на протяжении XX века в рамках различных теорий, поочерёдно выходя на первый план. Главенствующую роль автора в художественном дискурсе в разное время отстаивали М.М. Бахтин,
У. Бут, П. Лаббок, С. Бёрк, однако цельная теория автора в литературоведении так и не была сформирована. На том, что лидирующую позицию в структуре художественного текста занимает читатель, настаивали Э. Эннекен, А. Белецкий, Р. Барт (он же ввёл понятие «смерть автора»), М. Фуко, У. Эко и американская школа рецептивной критики. В 1990-е годы XX века учёные стали высказываться в пользу изучения реальной диалектики автора и читателя, но и сегодня не существует такой теории, где субъекты художественной коммуникации рассматривались бы одновременно и на равных правах. Наиболее серьёзной предпосылкой для появления такой теории нам видится идея (или программа) «воскрешения субъекта», возникшая в конце прошлого века. Под этой «программой» исследователи понимают «стратегическую ориентацию позднего постмодернизма, фундированную отказом от радикализма в реализации установки на „смерть субъекта“» (Грицанов, Можейко, 2001, с. 134). Но за последние двадцать лет полем реализации идеи новой субъектности стали не научные изыскания, а художественный дискурс, а главными героями философской программы — персонажи-писатели и персонажи-читатели.
Введение персонажа-писателя в художественный текст традиционно рассматривается исследователями с точки зрения творческой рефлексии. Она изучается достаточно широко и в большинстве случаев речь идёт о некоем авторском метатексте, буферной зоне, формируемой за счёт дистанции между биографическим автором и его пишущим персонажем. Такую литературу

литературе, универсальным языком, внятным людям разных эпох. А ремейк — верный раб классики — пусть невольно, но подставляет спину, чтобы она шагнула через него в будущее. Сам же он остаётся в своей коротенькой эпохе, забытый и заброшенный, интересный только историкам и социологам литературы» (Загидуллина, 2004).
Е.В. Абрамовских характеризует значение ремейка по отношению к классическому тексту чуть более терпимо, но по сути в аналогичном ключе: «...в основе ремейка — неожиданный рецепционный слом, эффект обманутого ожидания, позволяющий иначе посмотреть на классический текст, вновь увидеть его непреходящую ценность» (Абрамовских, 2006, с. 75).
С нашей точки зрения, рассмотрение функции ремейка в утверждении классики отнюдь не обязательно24. Не подчёркивание значимости претекста, но сами особенности восприятия читателем, особенности идентификации современного автора по отношению к автору-предшественнику, актуализация лакун претекста в новой культурной парадигме, в современном мышлении — вот что, по нашему мнению, представляет собой ценность жанра ремейка. Это явление принадлежит сугубо взаимоотношениям письма и чтения, а не исторической оценке классических произведений, так как в последней просто нет ни практического смысла, ни мотивации для творческого высказывания.
В современной русской литературе существует несколько разновидностей ремейков классики. Общим свойством литературного ремейка Е.В. Абрамовских называет «неожиданный рецепционный слом», то есть некий пуант на сюжетном уровне, благодаря которому возникает эффект обманутого читательского ожидания, меняется угол зрения на претекст. Следует отметить, что существуют и более интересные варианты такого «слома» — не на сюжетном, а на структурном или языковом уровне. Примером использования такого лингвистического пуанта
24 Хотя такой функциональный подход может быть востребован в рамках школьного преподавания литературы, но актуальным для него будет, скорее, вопрос «связи времён» и, соответственно, — взаимной легитимации литератур.