Эпизод в драматическом и эпическом произведении : "Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский" А.Н. Островского, "Война и мир" Л.Н. Толстого

• Автор: Сергеева, Екатерина Евгеньевна
• Шифр специальности: 10.01.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 182 с.

страницы

ГЛАВА I. ЭПИЗОД КАК ЧАСТЬ СЮЖЕТНОЙ КОМПОЗИЦИИ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

1. Из истории термина. Основные аспекты изучения эпизода, намеченные у Аристотеля

2. Эпизод как целое и критерии его выделения

3. Связь между эпизодами. «Эпизодная композиция»

ГЛАВА II. ДРАМАТИЧЕСКАЯ ХРОНИКА А. Н. ОСТРОВСКОГО

«ДМИТРИЙ САМОЗВАНЕЦ И ВАСИЛИЙ ШУЙСКИЙ»

1. О жанре пьесы. Суждения критиков

2. Сюжетная композиция. Типы эпизодов

3. Система персонажей. Эпизодические лица

ГЛАВА III. «КНИГА» Л. Н. ТОЛСТОГО «ВОЙНА И МИР»

1. О жанровом и сюжетно-композиционном своеобразии произведения
2. Выделение эпизодов и их типы
3. Эпизодические персонажи
4. Циклизация эпизодов. Циклы «первичные» и «вторичные»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
БИБЛИОГРАФИЯ

Под эпизодом принято понимать часть сюжетной композиции литературного произведения (драматического, эпического, лироэпического). Сам термин, восходящий к древнегреческой литературе (гр. ере1зосНоп -вставка), широко употребителен и входит во все литературоведческие словари. Однако уже сопоставление определений эпизода в этих словарях свидетельствует о том, что многие вопросы теории эпизода разработаны недостаточно, и прежде всего это вопрос о границах эпизода, критериях его вычленения.
А. П. Квятковский, чей «Поэтический словарь» ценен именно конкретностью определений, дает крайне расплывчатую трактовку понятия: «... небольшая часть литературного произведения (романа, пьесы, повести), играющая в развитии фабулы определенную структурную роль. Это могут быть поступки персонажей, небольшие происшествия или крупное событие, дающее новое направление фабуле. В больших произведениях фабула строится на сцеплении ряда эпизодов, в небольших она может основываться на одном отдельном эпизоде»1. Для Квятковского сюжет - «костяк повествования», его «общие положения»; фабула - «последовательное развитие событий и происшествий в литературном произведении на основе сюжета»; «сюжет легко передать вкратце, фабула же требует длинного изложения и почти не поддается пересказу»2. Иными словами, значения слов «сюжет» и «фабула» у Квятковского противоположны терминологии В. Б. Шкловского и других представителей русской формальной школы, разграничивавших «фабулу» и «сюжет», видевших в «фабуле» (событиях) лишь «материал для сюжетного оформления»3. Из определения эпизода Квятковским ясно, что эпизод отнесен к фабуле (в его понимании, т.е. к художественно обработанному сюжету), однако неясно, как он вычленяется в тексте.

В. Д. Диев, не используя оппозицию «сюжет / фабула», определяет эпизод как «отрывок, фрагмент какого-либо художественного произведения, обладающий известной самостоятельностью и законченностью»4. Но что такое «известная самостоятельность»? Это неясно, неизвестно. Здесь же В. Д. Диев предлагает и второе толкование: «эпизод литературного произведения, который не является основным, постоянным»5. Встает вопрос: как отличить «основное» в произведении от «неосновного», какие фрагменты считать эпизодами, какие -нет?
Более конкретное и развернутое определение понятия предлагает В. В. Курилов: «Каждый эпизод воплощает один законченный момент действия, происходящего между двумя и более персонажами в одном месте и на протяжении ограниченного промежутка времени, или поступок одного из персонажей»6. Смена эпизодов, согласно В. В. Курилову, «обусловлена изменением места и времени действия, количества участвующих в нем персонажей и изменением связей между персонажами»7.
Но и данное, предлагающее более четкие ориентиры, определение оставляет открытыми многие вопросы. Являются ли эпизодами «уединенные» монологи действующих лиц в драме? «Внутренние» монологи в эпическом произведении? Фрагменты повествовательного текста в эпике, в которых отсутствуют персонажи (например, пейзажные зарисовки) и, следовательно, действие не развивается? Из текста статьи вытекают отрицательные ответы на эти вопросы, что очень спорно. Неясно также, как соотносится эпизод в драме

(понимаемый В. В. Куриловым как «структурный элемент сюжета») с делением текста на «явления» (если один из критериев смены эпизодов -«изменение... количества участвующих... персонажей»), возможна ли смена эпизодов при единстве места и времени и др. Важно, однако, что статья ставит эти и другие вопросы, стимулируя тем самым развитие теории эпизода.
В «Словаре театра» французского теоретика драмы П. Пави даются два взаимоисключающих определения эпизода: «в нарратологии эпизод

предоставляет возможность свободного сочетания в пьесе самых различных эпизодов, соответствуя естественному течению самой жизни»135.
Есть определенная связь между числом персонажей, соответственно, сюжетных линий в произведении, и членением текста на эпизоды, их соотношением. Перед писателем, строящим сюжет на со- или противопоставлении нескольких сюжетных линий, встает вопрос о порядке рассказа (или показа) персонажей, участвующих в разных сюжетных линиях; при этом внешние связи между линиями могут быть весьма слабыми или вообще отсутствовать. Такая сюжетная композиция характерна для многих классических романов.
Известны слова Толстого об «Анне Карениной»: «Я горжусь
архитектурой - своды сведены так, что нельзя и заметить, где замок. И об этом я более всего старался. Связь постройки сделана не на фабуле и не на отношениях (знакомствах) лиц, а на внутренней связи»136. У романистов, испытавших на себе сильное влияние Толстого, наблюдается сходный принцип «сведения сводов»: не столько внешняя, сколько внутренняя связь между сюжетными линиями прослеживается в «Очарованной душе» и «Жане-Кристофе» Р. Роллана, «Семье Тибо» М. дю Тара, «Лотте в Веймаре» Т. Манна.
И в драме подобный принцип осуществим, хотя здесь это сделать труднее; неслучайно в инсценировках «Анны Карениной» линия Левин - Кити опускается (что, естественно, искажает замысел автора).
Фактором, способствующим многоперсонажности, обычно выступает интерес авторов к социальным конфликтам, к социальной мотивировке характера героя, к обществу в целом. Такой интерес влечет за собой ослабление внешней связи между эпизодами даже в драматургии: ведь всем персонажам (в том числе групповым, собирательным) нужно предоставить время и место на сцене. Широкий охват событий отражается на внешнем строении пьес: так, драма «Лоренцаччо» А. Мюссе (1834) делится на 39 коротких сцен - эпизодов,