Эпические традиции в "Потерянном рае" Дж. Мильтона и проблема специфики жанра

• Автор: Тетерина, Елена Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 191 с.

Глава I. Концепция жанра эпической поэмы у Джона Мильтона
§.1. Представления Мильтона об эпосе
§.2. Эпическое сознание Мильтона - автора “Потерянного рая”
Глава II. Жанровое содержание “Потерянного рая”
§.1. Эпическое предание в поэме
§.2. Эпический хронотоп
§.3. Эпическое событие
§.4. Эпический сюжет
§.5. Система персонажей
§.6. Принципы индивидуальной характеристики персонажей
§.7. Эпическая коллизия
Глава III. Жанровая структура “Потерянного рая”
§.1. Эпическая композиция
§.2. Принципы эпического повествования
§.3. Форма взаимодействия с читателем
§.4. Эпический стиль
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
ЛИТЕРАТУРА
Более трёх столетий продолжается толкование в разных аспектах одного из наиболее загадочных явлений мировой художественной культуры -“Потерянного рая” Джона Мильтона, причём каждая эпоха смотрит на произведение по-своему, находя черты, отвечающие культурным запросам своего времени. На наш взгляд, сузить круг нерешённых вопросов, касающихся мильтоновского творения, может определение его жанровой специфики. Именно жанр, будучи своеобразной проекцией бытия, моментом “эстетического взаимодействия действительности с её знаковым оформлением”1, “эстетической концепцией действительности, оформленой в целостный образ мира”2, способен выявить мировоззрение художника, приблизить к постижению смысла его творения, поэтому “Без анализа жанра ... нельзя многое понять в ... произведениях”3. Тем не менее, жанровый принцип исследования стал одним из наиболее продуктивных методов анализа художественного произведения лишь в литературоведении XX века в связи с работами видных отечественных и зарубежных учёных, с различных позиций подходящих к феномену литературного жанра: М.М.Бахтина, О.М.Фрейденберг, Г.Н.Поспелова, Н.Л.Лейдермана, Ц.Тодорова, Х.Даброу, А.Розмарин, Р.Шлайфера, Н.Фрая, Е.Хирш, Х.Лусса и многих других.
Объектом данного исследования является жанр произведения Дж.Мильтона “Потерянный рай”.
Актуальность темы исследования определяется отсутствием работ, посвящённых проблеме жанровой идентификации “Потерянного рая”, и, как следствие - недостаточной степенью изученности этого вопроса за более чем трёхсотлетний период осмысления мильтоновского наследия. Уже на заре мильтоноведения анализ произведения, осуществлённый Дж.Аддиссоном на

страницах восемнадцати номеров журнала “Spectator”, показал, какое трудное исследование в этой области предстоит предпринять.
Первым этапом осмысления произведения в жанровом аспекте можно считать мильтоноведение XVII-XVIII веков, хронологически совпадающее с зарождением в то же время самого понятия “жанр”. Жёсткие правила эстетики классицизма, призванные обеспечить чистоту каждого жанра в общей иерархической жанровой системе, классицистический антиисторизм, сказавшийся в восприятии критиков этого периода античной эпической поэмы как единственно возможного образца для поэтов-эпиков последующих поколений, стали прокрустовым ложем для мильтоновского творения и “Если сегодня мы с одобрением говорим... об ... энциклопедическом расширении жанровых разновидностей”4, то у некоторых ранних критиков расхождения структуры, темы, концепции героя “Потерянного рая” с гомеровско-вергилиевым эпосом вызывали тревогу, побуждая их не одно десятилетие развивать ожесточённые дискуссии о том, укладывается ли произведение в рамки образцовой эпической поэмы. Так, Дж.Драйден, одним из первых поделившийся с читателями результатами своих наблюдений над поэмой в работах “A Parallel of Poetry and Painting”(1695) и “Dedication of the Aeneis”(1697), опиравшийся в своих рассуждениях на “Поэтику” Аристотеля и “Lectures” английского литературоведа XVII века Дж.Траппа - стороннника классического вкуса, счёл бы “Потерянный рай” эпической поэмой, если бы автор в своём творении “не сделал... такого промаха, что Дьявол стал героем вместо Адама и ... если в поэме было бы меньше механических персон, нежели человеческих”5.
В XVIII веке “Потерянный рай” рассматривался в русле литературных понятий эпохи Реставрации - “прекрасный эпос” (соблюдающий “правила” антично-ренессансных поэтик) и "возвышенный эпос” (подобие эпической поэмы, отмеченное жанровой нестабильностью, сказавшейся в нарушении установленных законов и правил, “неумеренности” и “избыточности” в выборе художественно-изобразительных средств). Дж.Аддисон, укладывая

на пользу человеку: ”Yet not to earth are those bright luminaries / Officious, but to thee earth’s habitant” (VIII, 169). Специально для читателя XVII века уточняется, что “every magnitude of stars, / And sowed with stars the heaven thick as a field: / Of light by far the greater part he took, / Transplanted from her cloudy shrine, and placed / In the sun’s orb, made porous to receive / And drink the liquid light, firm to retain / Her gathered beams, great palace now of light” (VII, 159).
Принципиально важен смысловой геоцентризм мильтоновской поэмы: ’’геоцентризм универсума Мильтона призван был подчеркнуть гомоцентризм поэмы”19. Земля “Потерянного рая” — основное место действия поэмы, обитель главных героев, предмет пристального внимания Бога и объект вожделения Сатаны. В “Потерянном рае” Земля существует в нескольких ипостасях. Сначала - в виде блаженного, райского состояния, описание которого представляет собой типичную утопическую конструкцию20; затем -проклятой Богом после грехопадения (с воздвигнутым Грехом и Смертью мостом, соединяющим её с Адом (X), с космическими (сдвиг земных полюсов, звёздные бури и т.п.), метеорологическими (смена времён года, сильные ветры, туманы и т.п.) и биологическими (возникновение законов животного мира) изменениями (X); наконец - открывающейся перед Адамом и Евой враждебной, но не забытой Богом пустыни и предоставленной как дар в собственное распоряжение Человека.
Пространственные координаты “Потерянного рая” обнаруживают тяготение к логике мифа. В связи с этим, в поэме большое место занимает описание традиционного в эпосе (например, мифологическая картина ранних времён в начале “Старшей Эдды”, постройка Хеорота в “Беовульфе”, рассказ о которой параллелен повествованию “песносказителя” о сотворении “суши-равнины”, пространное повествование о происхождении мира у Гесиода и Овидия или краткое упоминание об этом же у Лукана и т.д.) процесса “космизации хаоса”21. Рассказ о Творении мира Богом занимает большую часть Книги VII, упоминается в беседе Уриила с Сатаной (III). Следуя, в основном, библейской канве, автор вставляет собственные рассуждения,