Символ в поэзии Стефана Малларме

• Автор: Линкова, Яна Сергеевна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 146 с.

Глава 1. Теория символа Малларме в контексте эпохи

Глава 2. Символ в поэзии Малларме. От оригинальной

Трактовки до создания собственной поэтической доктрины

Заключение

Библиография

Творчество Стефана Малларме (1842-1898) во многом определило и обозначило основные пути развития литературы в XX веке. Этим, в частности, и объясняется тот непреходящий интерес к наследию французского символиста, проявляемый с начала 20-х гг. прошлого века вплоть до сегодняшнего дня. Его изучение помогает глубже понять не только литературные и языковедческие, но и художественные процессы, происходящие в культуре в конце Х1Х-ХХ веков.
В восприятии Малларме-поэта еще при его жизни четко выделяются два периода, до и после 1884 г. Этот год имеет такое важное значение по трем причинам: вышли в свет сборник Поля Верлена «Проклятые поэты», роман Жориса-Карла Гюисманса «Наоборот» и статья Катюля Мендеса «Легенда современного Парнаса». Эти публикации обеспечили автору «Послеполуденного отдыха Фавна» неожиданную популярность, сделавшую его, начиная с 1886 г., главой символистского движения и одной из самых влиятельных фигур литературы конца века во Франции. В шестидесятые и семидесятые годы XIX столетия восприятие Малларме широкой публикой неотделимо от литературного движения Парнаса. Первые публикации стихотворений Малларме появляются вместе с произведениями таких начинающих авторов, как Катюль Мендес, Франсуа Коппе, Жозе Мариа де Эредиа, Арман Рено, Эжен Лефебюр, Анри Казалис, Поль Верлен и другие. Это два сборника "Современного Парнаса" (1866 и 1871) и стихотворения в память о Теофиле Готье (1873). Только "Послеполуденный отдых Фавна", который изначально предполагался для третьей публикации «Парнаса» и был отвергнут по настоянию Анатоля Франса, вышел отдельным изданием. В критических статьях имя Малларме чаще всего появляется в общем списке поэтов, и

отклики носят скорее отрицательный характер. Так, в газете "Опиньон насьональ" (L'Opinion nationale) от 20 августа 1866 г. Жюль Левалуа1 публикует свою статью о вышедшем сборнике "Современного Парнаса" и дает оценку каждому дебютанту. Критик упрекает Малларме за старательное подражание Бодлеру. Отдавая дань поэтическому дарованию последнего, признавая за ним виртуозность формы и великолепное владение всеми тонкостями языка, Левалуа никому не рекомендует следовать этому примеру, т.к. не видит в творчестве Бодлера зарождения новой поэтической практики, и его новаторство относит исключительно к проявлению яркой индивидуальности. В прессе парнасцы подвергаются нападкам за отсутствие простоты и за постоянное подражание великим предшественникам: Готье, Банвилю, Леконту де Лилю и Бодлеру. Именно с этих позиций многие выделяют Малларме, но не за его оригинальность или исключительность, а, прежде всего за чрезмерное использование всех поэтических особенностей стиля парнасцев. В статьях поэт выступает как карикатура на новую поэтическую школу, поскольку совмещает в своих мало доступных стихах чрезмерный бодлеризм и культ формы, доведенный до безумия.
Однако далеко не вся литературная критика была настроена столь негативно. Разумеется, в кругу литераторов у Малларме уже в то время были сторонники и поклонники. Одной из первых хвалебных публикаций явилась статья Катюля Мендеса, вышедшая в "Вог паризьен" (La Vogue parisienne) 22 января 1869 г., в которой автор обращает внимание на исключительную музыкальность стихотворений и подчеркивает, что используемые в них слова приобретают новый, независимый от их общего употребления смысл.
1 Жюль Левалуа (1829-1903) - журналист и литературный критик - являлся редактором "Опиньон насьональ". В І 855-1859 гг. он был литературным секретарем Ш.-О. Сент-Бсва.
представление исчезает, и, словно в музыке, появляется сама завораживающая идея цветка, которую невозможно представить ни в одном реальном букете.
Малларме выдвигает определение, являющееся его крупнейшим завоеванием: “Стих из множества слов воссоздает некое тотальное слово, новое и непривычное для языка, и как бы завораживающее; оно окончательно порывает с изолированными друг от друга словами обыденной речи, властно отрицая случай, свойственный терминам”53.
Малларме выявляет два состояния слова - “непосредственное” и “сущностное”. Последнее помогает постигнуть “чистое понятие”. В данном случае речь идет о создании с помощью слова мира, допустимого в воображении.
В изменении отношения к слову заключен основополагающий принцип символизма, который сохраняет свою значимость не только во французской поэзии54. В творчестве символистов Слово приобретает значение самостоятельного произведения. Соответственно, появляется необходимость пересмотреть роль обычного слова в системе поэтической речи. Отныне его смысл не является неким “субстанциональным” бытием, оно несет в себе информацию о чем-то другом, отличном от буквального смысла. “Стих, следовательно, должен состоять не из слов, но из намерений, и все слова исчезают перед ощущением”55.
Таким образом, символизация для Малларме является преодолением описательности поэтического образа, изобразительного начала в искусстве, достижением особой глубины смысла, при этом поэт должен стремиться отделить слово от его традиционного значения. В статьях
53 “Le vers qui de plusieurs vocables refait un mot total, neuf, étranger à la langue et comme incantatoire, achève cet isolement de la parole: niant, d'un trait souverain, le hasard demeuré aux termes...”. Mallarmé St. Crise de vers // Œuwes complètes. - P.368.
54 Так, например, Блок писал о бездне пространства, которое заключено в каждом слове.
55 “Le vers ne doit donc pas, là, se composer de mots, mais d’intentions, et toutes les paroles s’effacent devant la sensation”. Lettre à H. Cazalis du 30 octobre 1864. //Mallarmé St. Correspondance complète 1862-1871 suivie de lettres sur la poésie 1872-1898 / Ed. établie et annotée par B.Marchai. - P.,1999. - P. 206.