Рыцарский стихотворный роман во Франции в XII - XIII вв.: проблема жанра

• Автор: Морозова, Мария Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 207 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение

Глава 1. У истоков «классического» рыцарского романа («Эрек и Энида», «Рыцарь

телеги», «Рыцарь со львом»)

Глава 2. «Клижес» Кретьена де Труа и полемика с «Романом о

Тристане»

Глава 3. «Отмщение за Рагиделя» в контексте романов Кретьена де Труа и «Романа о

Тристане»

Глава 4. Анонимный роман «Гибельный погост» как поздний образец романного

жанра
Заключение
Список литературы

Введение
Данное исследование посвящено проблеме жанрового определения такого литературного явления, как рыцарский роман. Казалось бы, термин «роман» прочно закрепился в истории литературы, и не только по отношению к произведениям последних двух-трех столетий, но и в таких словосочетаниях, как «греческий роман», или «средневековый роман», или «роман эпохи Возрождения». На самом деле, как известно, слово romans, которое используют сами средневековые авторы (например, Кретьен де Труа в прологе к своему «Рыцарю телеги») не указывает ни на какие его жанровые характеристики и свидетельствует лишь о том, что это произведение, написанное не на латыни, а на народном языке. Напротив, ученые прошлого и настоящего, которые пытаются охарактеризовать жанровые особенности средневекового романа, описывают его не столько как самостоятельное жанровое образование, сколько как разновидность романа в целом, опираясь при этом на современные определения. Однако определение этого жанра как «современной буржуазной эпопеи»1 или как «диалогического»2 образования, которое «представляет индивидуальную и общественную жизнь как относительно самостоятельные, неслиянные, не исчерпывающие и не поглощающие друг друга стихии»3 и т.д. едва ли применимо к произведению средневековой литературы. Таким образом, у исследователей есть две основные возможности: либо определять средневековый роман исходя из общего жанрового принципа «углубления во внутреннюю жизнь»4 и делать при этом скидку на особенности средневекового мировоззрения и характерный для него способ изображения действительности, либо принципиально отрицать его как самостоятельный жанр и рассматривать скорее как разновидность эпоса5 - прародителя средневекового романа.
На наш взгляд, было бы одинаково ошибочно рассматривать роман как форму эпоса или пытаться описать его исходя из установок, не приемлемых в рамках
1 Гегель Г.В.Ф. Эстетика. М., 1971. Т.З С. 474.
2 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.
3 Богданов В. А. Роман // Краткая литературная энциклопедия. М., 1971. Т. 6. С. 350.
4 Манн Т. Собр. соч. М., 1961. Т. 10 С. 280-282.
5 см. Lukacs G. Die Theorie des Romans. Berlin, 1920.
Кожинов B.B. Происхождение романа. M., 1963.
Косиков Г.К. К теории романа (роман средневековый и роман Нового времени) // Проблемы жанра в литературе средневековья /Литература Средних веков, Ренессанса и Барокко. Вып. I, М., «Наследие», 1994. С. 45-87.

средневекового мышления. Разумеется, средневековый роман обязан эпосу своим происхождением и во многом ему родственен. Однако это еще не дает оснований для того, чтобы считать их разными модификациями одного и того же жанрового образования. В равной степени было бы странно описывать средневековый роман, опираясь на принципы художественной действительности, которая является порождением совершенного иного типа сознания и в качестве основного постулата выдвигает противостояние личности коллективу. Таким образом, мы не можем полностью согласиться ни с гой, ни с другой точкой зрения. В рамках данной работы мы намерены представить краткий обзор основных точек зрения по этой проблеме (уделяя особенное внимание фундаментальному исследованию А.Д.Михайлова «Французский рыцарский роман»6 и статье Г.К.Косикова «К теории романа: роман средневековый и роман Нового времени»7) и затем высказать свою позицию, опираясь на анализ ряда французских средневековых романов.
Основной задачей для нас остается определение «степени родства» эпоса и средневекового романа, выявление их сходства и различия. Но проблема взаимоотношений средневекового и современного романа также остается немаловажной и отходит на второй план скорее в связи с тем, что в рамках этого исследования мы ограничиваемся анализом средневекового материала и не делаем сопоставления с более поздними образцами жанра. Но все же мы еще будем неоднократно обращаться к этому аспекту исследования, тем более что анализ структуры и элементов средневекового романа, несомненно, поможет ответить на вопрос о том, правомерно ли называть последний разновидностью собственно романа в современном понимании этого термина. Наша работа будет основываться на анализе ряда произведений ХИ-ХШ вв., выбор которых мы оговорим чуть позже. Пока что нам хотелось бы остановиться на нескольких основополагающих работах как отечественных, так и западных исследователей. Затем на основании этого краткого обзора мы сможем сформулировать основные вопросы, которые собираемся разрешить в данной работе. Кроме того, подобный обзор даст нам возможность выделить те моменты, с которыми мы принципиально не согласны, и, таким образом, позволит сформулировать нашу позицию.
6 Михайлов А.Д. Фрат/узский ръщарский роман. М., «Наука», 1976.
7 Косиков Г.К. Указ. соч.

(Эрек - сын и наследник короля Лака). Мы не случайно так подробно останавливаемся на этой детали: имя героя, названное им или, напротив, сохраненное в тайне, оказывается непосредственно связанным с путем рыцаря и «повторной инициацией», через которую ему предстоит пройти. Эта связь осуществляется различными способами: герой может не называть своего имени с самого начала и совершать подвиги, оставаясь Безымянным Рыцарем (как это происходит в романе «Рыцарь телеги»), или же «утратить» имя на определенном этапе пути (как Эрек или Ивейн). Но, так или иначе, он неизменно стремится к обретению внутренней цельности, иными словами - к воссоединению означаемого и означающего в рамках единого знака.
Однако метаморфозы, связанные с утратой или обретением имени в этом романе, происходят не только с героем, но и с героиней: Кретьен не случайно называет роман «Эрек и Энида», тем самым подчеркивая ту роль, которую играет возлюбленная Эрека. Действительно, сначала автор не называет нам имени героини и говорит о ней просто как о дочери бедного рыцаря. Она появляется в повествовании как будто для того, чтобы дать герою возможность вернуть свою целостность - а именно, получить доспех, необходимый рыцарский атрибут. Однако если в этот момент означаемое и означающее героя соединяются в рамках единого знака, то героиня, напротив, оказывается персонажем без имени, которому еще предстоит его обрести. Изначально определяет ее не имя, а редкая и поистине ослепительная красота. И это не случайно, ведь Эрек, чтобы исполнить свой долг, должен принять участие в турнире, победитель которого получает право вручить ястреба своей возлюбленной и объявить ее самой прекрасной на свете. Поэтому Кретьен подробно описывает красоту Эниды. Интересно, что уже в своем первом романе он вступает в полемику с «Романом о Тристане» и утверждает, что Энида превосходит своей красотой даже легендарную Изольду (424-428):
Рог voir vos di qu'Iseuz la blonde N'ot tant les crins sors et luisanz Que a cesti ne fust neanz.
Plus ot que n'est la flor de Iis,
Cler et blanc le front et le vis78.
78 Я скажу вам чистую правду: волосы Изольды Белокурой/ Не могли сравниться золотистым отливом и блеском/ С ее волосами./ И могли затмить лилию/ Ее светлый и белоснежный лоб и все лицо.