Романы Кристофа Рансмайра и своеобразие австрийской прозы 1980-х-1990-х годов. К проблеме национальной идентичности

• Автор: Плахина, Антонина Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 230 с.

ГЛАВА 1. СВОЕОБРАЗИЕ АВСТРИЙСКОЙ

ПРОЗЫ 1980-1990-х ГОДОВ

ГЛАВА 2. РОМАН «УЖАСЫ ЛЬДОВ И МРАКА»:

МНОГОПОЛЯРНОСТЬ ИСТОРИИ. АВСТРИЯ КАК МИФ.

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО БУМАЖНЫМ МОРЯМ

2Л. Текст романа как частный случай гипертекста Истории

2.2. Лейтмотивы и символы. Австрийская тема

2.3. Главный герой. Мир идеала и действительность

2.4. Выводы

ГЛАВА 3. РОМАН «ПОСЛЕДНИЙ МИР»:

КРУГОВОРОТ ИСТОРИИ. АВСТРИЯ КАК МОДЕЛЬ.

РОЖДЕНИЕ АВТОРА И КНИГИ
3.1. Взаимоотношение повествования с «первоисточником».
Историзм и историзмы
3.1.1. «Последний мир» и «Метаморфозы»
3.1.2. Роль анахронизмов
3.2. Австрийская тема в романе
3.3. Роман о художнике и о литературе. Еще один палимпсест
3.4. Два полюса: противопоставление рацио и мифа
3.4.1. Мифологические структуры в романе
3.5. Метаморфозы главного героя: Котта, Назон или Кристоф?
3.6. Выводы
ГЛАВА 4. РОМАН «БОЛЕЗНЬ КИТАХАРЫ»:
ПРОКЛЯТИЕ ИСТОРИИ. АВСТРИЯ КАК ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. МЕТАМОРФОЗЫ ПОСТМОДЕРНИЗМА
4.1. Интертекстуальная игра с историческими и географическими
реалиями
4.1.1. «Не та» Австрия
4.1.2. Метафизика войны
4.1.3. Доброе старое прошлое
4.2. Пространственно-временной континуум. Еще одна модель
4.3. Система образов и ее взаимосвязь
с пространственно-временным континуумом
4.3.1. Амбрас и прошлое
4.3.2 Беринг и настоящее
4.3.3 Лили и будущее
4.4. Метаморфозы постмодернизма
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ
1) Роман «Ужасы льдов и мрака» цитируется по изданию: Ransmayr Ch. Die Schrecken des Eises und der Finsternis. Frankfurt am Main, 1998, — в нашем переводе с указанием в скобках римской цифры I и номера страницы.
2) Роман «Последний мир» цитируется по изданию: Рансмайр К. Последний мир. М., 1993, — с указанием в скобках римской цифры II и номера страницы.
3) Роман «Болезнь Китахары» цитируется по изданию: Рансмайр К. Болезнь Китахары. М., СПб., 2002, — с указанием в скобках римской цифры III и номера страницы.

Странная судьба выпала на долю австрийской литературе: ей, а вернее ее историкам, все время приходится доказывать, что она не немецкая. Примерно до начала-середины 80-х годов прошлого века среди германистов было немало убежденных противников ее самостоятельности. Основные предпосылки для таких выводов — близкое соседство Австрии и Германии и, конечно же, общность языка. Но двух этих факторов оказывается явно недостаточно, если рассматривать национальную литературу той или иной страны в неразрывной связи с ее историей, культурными традициями и особенно с процессом формирования национальной идентичности ее жителей.
Вряд ли сегодня кто-то станет спорить с утверждением, что австрийцы и немцы — разные народы. Хотя в истории XX века и были тяжелые для Австрии периоды, когда этот факт не казался столь уж очевидным. В течение одной только его первой половины австрийская идентичность пережила несколько глубочайших кризисов. За время существования Габсбургской империи, занимавшей чуть ли не половину Европы, австрийцы (если считать таковыми жителей немецкоязычного «сердца» этого разношерстного «колосса») привыкли ощущать себя гражданами великой, может быть, даже величайшей державы. В 1918 году она распалась, и ничего кроме нескольких собравшихся вокруг Вены провинций и все более идеализируемых образов от нее не осталось. Можно себе представить чувство потерянности, переживаемое тогда ее жителями: многие в ужасе называли страну кровоточащим обрубком и никак не могли смириться с тем, что теперь она — ничего не значащая точка на карте земного шара. Потом были годы гражданской смуты и не особо успешные попытки установить в стране собственно австрийскую националистическую диктатуру, по типу итальянской. 1938 год принес большие надежды: страну взяли в третий рейх, она снова стала частью чего-то очень сильного и значительного. Нужно

Впрочем, весьма объемные эти романы были написаны не в год их издания. И для Бернхарда, и для Хандке они были творческим итогом предыдущих лет. А между тем, именно в 1986 году в Австрии случилось событие, оставившее сильнейший отпечаток на всей ее общественной и культурной жизни. По сути, это был перелом, про который говорили, что «все теперь уже не может быть, как прежде». По крайней мере, так тогда казалось абсолютно всем. В этом году в результате всеобщего голосования президентом Австрийской республики стал Курт Вальдхайм. В ходе предвыборной кампании были опубликованы материалы его личного дела и оказалось, что, помимо участия в национал-социалистическом немецком студенческом союзе, Вальдхайм служил в одном из подразделений СС и во время войны был офицером в штабе балканской группировки некоего Лёра, известной жестокими расправами над югославскими партизанами и греческими евреями. Эта история расколола все австрийское общество на два очень сплоченных лагеря — сторонников и противников Вальдхайма. Сторонников было большинство (Вальдхайм одержал победу во всех федеральных землях, кроме Вены). Для них этот человек был олицетворением «типично австрийской судьбы», поводом заявить наконец во всеуслышание то, о чем говорить громко до сих пор было не принято: никто из них не чувствовал своей вины или вины своих отцов за участие в войне на стороне Германии, за поддержку национал-социализма, за антисемитизм.
Скрытая обида и недовольство за собственную страну, которую якобы из-за ее слабости заставили воевать против дружественных ей народов, наконец-то нашли выход, а унизительную маску жертвы можно было если не отбросить, то, по крайней мере, отодвинуть уверенным жестом, теперь уже не опасаясь гнева или наказания со стороны более сильных стран. Эти люди честно бились, но, к сожалению, проиграли и, действительно, стали жертвами — но не фашизма, а послевоенных интриг. Они действовали в соответствии со своими взглядами и убеждениями, правильность которых так и не была пересмотрена большинством из них. Священные слова «долг»