Мифопоэтика романов У. Голдинга

• Автор: Шанина, Юлия Александровна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Уфа
• Количество страниц: 251 с.

Глава 1. Роль мифологических сюжетных мотивов в романах У.Г олдинга

1.1. Мифологические сюжетные мотивы и проблематика ранних романов У. Голдинга

1.2. Мифологическая аллюзивность и литературная реминисценция в ранних романах У. Голдинга •

Глава 2. Система образов и миф в романах У. Голдинга

2.1. Трансформация типа культурного героя и проблемы современной цивилизации в ранних романах У. Г олдинга

2.2. Тип героя-пророка в ранних романах У. Голдинга

2.3. Богоподобные образы и проблема духовных исканий в культуре XX века в ранних романах У. Г олдинга 15 О
ГЛАВА 3. Своеобразие пространственно-временной структуры робизонад У. Голдинга и мифопоэтическая модель мира

3.1. Вопрос о природе образности в романах Г олдинга

3.2. Время и пространство притчи «Повелитель мух»

3.3. Своеобразие хронотопа в романе «Хапуга Мартин

Заключение
Библиография

Английский прозаик Уильям Голдинг (1911-1993) на сегодняшний день рассматривается как классик мировой литературы XX века. В его романах обнаруживают отражение наиболее характерных черт искусства и философии целой эпохи. Его произведения стали хрестоматийными и входят в школьные программы не только англоязычных стран, писатель был удостоен престижных премий и наград (Букеровская премия за роман «Ритуалы плавания» 1980 г., Нобелевская премия по литературе 1983 г.), которыми отмечен его выдающийся вклад в искусство слова.
Поэтому не случайно творчество Голдинга породило большое количество исследований и комментариев не только в английском и американском, но и отечественном литературоведении. С момента появления самого первого романа писателя (1954 г.) его творчество оказалось в центре пристального внимания ученых и критиков. В результате история голдинговедения уже охватывает почти полстолетия, что позволяет выделить несколько этапов исследования произведений писателя. Впервые подобная попытка была предпринята американским исследователем Дж. Бейкером, который является первым библиографом Голдинга, он неоднократно выступал в качестве редактора сборников научных трудов, статей, рецензий, посвященных его произведениям. В конце восьмидесятых годов Бейкер подвел итоги изучения и наметил три этапа, которые совпадают с переломными моментами в творческой биографии писателя. В нашей работе мы будем учитывать периодизацию, предложенную Бейкером.
Первый период относится ко второй половине 50-х- 60-м годам. В это время творчеству Г олдинга посвящены в основном вступительные статьи, отзывы, комментарии, интервью, обзоры. Многие из статей пятидесятых годов носили характер рецензии, в них ученые пытались дать оценку первым произведениям автора, указать на достоинства и недостатки, определить его место в литературе. Тематика большинства статей была связана с анализом проблематики, и авторы работ оказались достаточно единодушны во мнении,

что главные вопросы, которые ставит Голдинг, касаются сущности человеческой природы, проблем самоопределения личности в окружающем мире. В трактовке этих проблем исследователи пытались обнаружить влияние определенного философского направления. Поэтому авторская позиция получала самое разное истолкование. Например, Р. Фридман обнаружил в романах Голдинга «реставрацию идей XVIII века» [161], Т. Коскрен, напротив, прослеживал в них развенчание идей руссоизма [152], У. Ален [2], П. Грин [170] и Ф. Кермод [180] называли Голдинга «религиозным романистом», который исходит из идеи первородного греха. В результате, к началу 70-х годов оказалось, что содержание книг Голдинга можно свести чуть ли не к любой философской системе.
Но уже во второй половине 60-х годов характер работ существенно изменился. Появились первые монографические исследования, авторы которых на основе анализа ряда произведений Голдинга определяли их общие тенденции и пытались представить целостную концепцию его творчества. Это работы английских исследователей К. Пембертона, Л. Ходсона, американских -Б. Дика, Б. Олдси, С. Уэинтрайба и С. Хайнса. В них рассматривались различные вопросы поэтики романов. Так, авторы пытались определить общий характер образности. Например, Б. Дик, Дж. Уитли и С. Хайнс настаивали на ее символической природе, Олдси и Уэинтрайб используют термин «аллегория». Одни (П. Грин, Ф. Кермод) искали христианские источники символов, а другие — мифологические (Дж. Бейкер), третьи обращались к анализу системы образов (А. Бройз, И. Мейлин, С. Хайнс). В то же время одной из центральных проблем оставался вопрос о жанровой принадлежности романов Голдинга (статьи Дж. Питера, В. С. Притчетт, М. Уолтер).
Значительный интерес для исследователей этого времени представляет выяснение источников произведений Голдинга, проведение параллелей с различными литературными произведениями (Б. Олдси, С. Уэинтрайб, Л. Ходсон). Чаще всего роман «Повелитель мух» сопоставлялся с произведениями Р. М. Баллантайна, Д. Дефо, Дж. Свифта и другими так
насмешек. Образ Хрюши был задуман автором как воплощение «ходячего рационализма, здравого смысла» [38, с. 195], «тип технократа» [40, с. 17], ученого. Исследователи то называют его»„Сократом этой истории» [202, с. 9], то находят в его высказываниях отголоски учения Декарта [146, с. 8]. Хрюша представляет расхожие мнения и в своих суждениях всегда ссылается на авторитет взрослых. «Что подумают взрослые?» — этот вопрос Хрюша не раз обращает к детям. Ограниченность взглядов Хрюши подчеркивается и тем, что он смотрит на мир сквозь очки, автор никогда не говорит о его глазах в отличие от других героев. Писатель нарочито заостряет внимание читателя на повторяющемся жесте героя: он протирает очки, когда смущен или обдумывает какую-то фразу. «Хрюша снял очки и щурился на собрание, пока вытирал их о свою рубашку» (75). «Хрюша протирал свои очки о шорты и косился на море» (118). Вместо ответа на вопросы Ральфа («где Морис?» или «что не так, что заставляет вещи разрушаться») «Хрюша протер свое стекло снова» (204), «Хрюша медленно протирал очки и думал» (216). Изменение его настроения также передается через блеск очков. Когда Хрюша делится с собранием своими страхами о том, что «никто не знает, где мы», «его губы задрожали, и очки потускнели» (49). «Его очки засверкали» (53) от восторга перед раковиной, «очки Хрюши сверкнули» от возмущения, что его не возьмут в разведку. Но когда сам Ральф тоже ему отказал, «очки вновь затуманились, в этот раз от унижения» (63). Примечательно, что только тогда, когда Хрюша лишается своих очков, ему открывается истинное положение вещей, он обретает мужество, решимость и самостоятельность в поступках.
О диспропорции во внутреннем мире Хрюши свидетельствует и другая многозначная деталь его внешности: «Он был единственным мальчиком на острове, чьи волосы, казалось, никогда не росли. Остальные были с копнами волос, но голова Хрюши была покрыта клочками, как будто лысина была естественным для него состоянием» (116). В средневековом изобразительном искусстве длинные волосы имели определенный символический смысл: указывали на «влияние иррациональных космических сил и биологических