"Мистическая книга" Бальзака: от истоков - к художественному воплощению теософских идей

• Автор: Решетняк, Наталья Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 218 с. : ил.

Глава первая. Путь к созданию “Мистической книги”.

I. Малоизвестные страницы интеллектуальной биографии Бальзака

II. Философские искания молодого Бальзака

III. Истоки “Мистической книги” в юношеских романах

Глава вторая. Теософы - вдохновители Бальзака.

I. Эмануэль Сведенборг

II. Луи-Клод де Сен-Мартен

Глава третья. “Мистическая книга”.

I. “Изгнанники”: от исторического эскиза к мистической

новелле

II. “Луи Ламбер”. Мистико-философское послание

III. “Серафита” - вершина бальзаковского мистицизма
1. История создания романа
2. Теория “соответствий”: пейзаж-главный герой
3. Миф об андрогине
4. Символика “Серафиты”
5. Сведенборг в романе Бальзака
Заключение
Библиография

Почти на протяжении века в отечественном литературоведении имя Оноре де Бальзака связывали, прежде всего, с социальным реализмом. Были хорошо известны все реалистические произведения его “Человеческой комедии”, их много переводили и изучали. Однако в результате этих исследований сложилось одностороннее представление о Бальзаке. Редко писали о Бальзаке-философе, и практически никто никогда не упоминал о его мистических идеях. В данной работе нами ставится задача опровергнуть укоренившееся мнение об Оноре де Бальзаке, только как о “секретаре общества”, писателе-реалисте, каким на протяжении долгого времени его видела критика, а вслед за ней и читатели. Талант в изображении реальных аспектов жизни человека и общества не умаляет стремления раскрыть понятие духовного идеала.
В предисловии к “Человеческой комедии” Бальзак написал о “социальном двигателе” (“moteur social”), который приводит в движение всё человеческое общество. Традиционно десятилетиями в нашем литературоведении эти слова понимались в аспекте социальной борьбы классовых антагонизмов. Между тем, сам Бальзак поясняет этот термин как борьбу страстей в широком смысле слова: “Страсть - это всё человечество. Без неё религия, история, роман, искусство были бы бесполезны”1. Две вершины духовности, искусство и религия, вдохновили его на написание огромного числа повестей и романов. Духовный мир героев произведений Бальзака необычайно глубок, и очень часто его персонажи, облаченные в одежды внешнего реализма, испытывают возвышающее их внутреннее преображение.
Бальзак предпринимал попытки показать совершенствование личности во многих своих произведениях. В предисловии к “Человеческой комедии” французский романист писал: “Я не верю в бесконечное совершенствование человеческого общества, я верю в совершенствование самого человека. Те,
1 Бальзак О. де. Предисловие к “Человеческой комедии”//Собр. соч. в 24-х томах. М., 1960. T. I, с. 32.

кто думает найти у меня намерение рассматривать человека как создание законченное, сильно ошибаются. “Серафита” - это воплощение учения христианского Будды - кажется мне исчерпывающим ответом на это, впрочем, довольно легкомысленное обвинение”2.
Роман Бальзака “Серафита” (1835), главное произведение “Мистической книги”, никогда не входил в полное собрание сочинений французского писателя в России, и только в 1996 году был переведен на русский язык Леонидом Гуревичем. Сам автор уделял “Серафите”, которую он посвятил Эвелине Ганской, особое место в “Человеческой комедии”. Этот роман создавался почти одновременно с произведениями, составившими цикл “Философских этюдов”, и послужил своего рода религиозно-философским предисловием к “Человеческой комедии”. Вместе с рассказом “Изгнанники”
(“Les Proscrits”) (1831) и повестью “Луи Ламбер” (1832), являющимися своего рода ступенями к “Серафите”, этот роман и составляет “Мистическую книгу”, которая непосредственно связана с общим грандиозным замыслом “Человеческой комедии”.
Основная цель настоящей диссертации состоит в том, чтобы показать на примере “Мистической книги”, а также ряда других сочинений, что подразумевал великий французский писатель под совершенством, к которому должен стремиться человек в противовес окружающей его действительности, которую Бальзак предъявлял читателям с документальной точностью. Автор “Мистической книги” верил в совершенствование человека, и в то, что заложенные в человеке возможности могут вывести его за грань земного. И перспективы совершенствования он связывал с мистической ипостасью будущего человека в мире духов.
Впервые на Западе немецкий критик Эрнст Роберт Курциус в первой трети XX века3 заставил по-новому взглянуть на творчество французского писателя. Он подчеркнул огромные перспективы новой, нетра2 Бальзак О. де. Предисловие к “Человеческой комедии” // Собр. соч. в 24-х томах. М., 1960. Т. 1, с. 33.
3 Curtius E.R. Balzac. Paris. Grasset, 1933.

нией59. Подобные мысли, которые Бальзак перенял у Мура, он так или иначе выразил во многих своих сочинениях, особенно отчетливо они звучат в “Философских этюдах” (“Прощенный Мельмот”) и “Мистической книге” (“Серафита”), но они появляются уже и в его раннем творчестве.
Первым произведением Бальзака, испытавшим наибольшее влияние поэмы об ангелах, стал юношеский роман “Ванн Хлор” (“Wann-Chlore”), названный в последующем издании “Бледнолицая Джейн” (“Jane la Pale”)
( 1822-1825). По тайному признанию самого начинающего романиста, он был полностью создан под влиянием Мура60. Автор статьи “Бальзак и Томас Мур” Моисей Jle Яуанк61 доказал, что Бальзак, во-первых, пользовался еще более ранним и более качественным переводом поэмы, чем традиционный перевод Луизы Свантон-Беллок, а, во-вторых, молодой писатель почти дословно позаимствовал для своего романа понравившиеся ему отрывки, заключив их в кавычки, как цитаты из Мура. Например, вот одна из них, взятая из середины истории о Зарафе: “Эти минуты, доставшиеся дорогой ценой, были нежны и чисты, какими они только могут быть на земле. Когда славное солнце взошло перед алтарем религии, два соединенных золотыми цепями Гименея сердца поклялись жить и умереть в любви ...”62
Бальзак с помощью реминисценций проводит параллель между историями любви Зарафа и Намах, Ораса Ландона иХлоры. “Хлора пела, подняв глаза к небу, как будто адресуя ему свой гимн благодарения, Ландон восхищался ею, особенно в момент, когда она замолчала, когда смолкла арфа, словно недостойная затмить источник гармонии, слетавший с губ девушки63. Глаза наполнились слезами, глаза, “чей свет был создан, чтобы быть обожаемой, а не для того, чтобы обожать”64. Намах встречаясь взглядом с серафимом, прятала свет своих глаз в глазах воз55 Бальзак О. де. Герцогиня де Ланже. //Собр. соч. в 24-х томах. М., 1960. T. II, с. 140-141.
60 Correspondance. Edition R. Pierrot. Paris. Garnier. T. I, p. 170. Lettre à M-me de Bemy datée d’avril 1822.
61 Le Yaouanc M. Balzac et Thomas Moore II. L’Année balzacienne, 1983, pp. 115-143.
62 Balzac H. de. Wann Chlore. // Les Premiers romans. Paris. Robert Laffont, 1999, p. 927.
63 Ibid, p. 924.
64 Ibidem.