К. П. Кавафис в контексте литературного процесса ХХ в.

• Автор: Ильинская, Софья Борисовна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 60 с.; 20х14 см

Настоящий доклад подводит итог тридцати пяти лет моих кавафоведческих штудий, где перевод, интерпретация, комментарии и анализ пересекались, расходились, но главным образом шли параллельно. Начало было положено в 1967 году, когда мне удалось напечатать в журнале «Иностранная литература» (№ 1 прилагаемого списка основных трудов) подборку переведенных мной одиннадцати стихотворений 1 Константиноса Кавафиса (1863-1933), сопроводив ее вступлением, которое впервые представило российскому читателю совершенно ему неизвестного и поражающего своей необычностью греческого поэта. Заключающие - на сегодняшний день - публикации (№№48-51) увидели свет в томе «Русская Кавафиана» (2000). В промежутке между стартом и сегодняшним днем - монография «Константинос Кавафис. На пути к реализму в поэзии XX века» (№№ 16, 18, 49), выполненная в стенах Института славяноведения и балканистики, вышедшая в 1983 году в Греции и в 1984 году в Москве, сборник эссе «К.П. Кавафис и русская поэзия “серебряного века”» (1995, №№ 37, 50), а также доклады на научных конференциях, лекции, статьи, о чем будет сказано ниже.
Остановлюсь на некоторых аспектах поэтического мира Кавафиса, ставших для меня ключевыми. Первый из них, почти не освещавшийся в греческом и зарубежном кавафоведении того 'оемени, касался исходного периода в творчестве поэта:
Как Кавафис стал Кавафисом, как складывались его Г мировосприятие, его модель мира, его неповторимый почерк? Как г его поиск соотносился с европейским литературным процессом?
Будучи первопроходцем в рамках новогреческой литературы, [ Кавафис не был одинок на европейском горизонте, и рассмотрение г его поэзии в широком контексте позволяет уловить в ней многие существенные черты основных тенденций эпохи.

«Ожидая варваров», «Стены», «Теодот», «Александрийские цари», «Срок Нерона», «Сатрапия», «Приходи», «Послеполуденное солнце», «Свечи», «Город», «Фермопилы».

Этой проблематике посвящен ряд моих статей (№№ 10, 11, 12, 14, 19, 22), а также две первые главы монографии о Кавафисе («Первая ступень» и «Открытие Итаки»), В докладе основные выводы первого этапа исследования также сконцентрированы в двух первых разделах: «Стезя преодолений» и «Новые горизонты».
Второй крупный узел проблем (в монографии ему отведены главы «Овладение Александрией» и «Зрелость мастера», а в докладе третий и четвертый разделы «Итоговый рубеж. Модель Александрии» и «игЫ е! ОгЫ») связан с этапом художественной зрелости Кавафиса:
Как вписалось его творчество в панораму XX века, насколько и в чем проявилось его новаторство, как выкристаллизовался его главный выбор, как он обогащался с течением времени.
Мне показалось целесообразным построить доклад прежде всего на материале греческой и русской литературы и соответствующих исследований: греческая традиция менее знакома и менее доступна, а сопоставление с русской оживляет близкие культурные пласты. «Европейский горизонт» (литература и критика)2 отражен в моих монографиях и статьях.
Особый интерес с самого начала вызывала у меня мало разработанная и по сей день тема восприятия Кавафиса в Греции, чрезвычайно плодотворная для анализа эволюции греческой литературы XX века. Для нескольких поколений феномен Кавафиса явился своеобразным пробным камнем, выверявшим координаты их художественного сознания. Для послевоенной поэзии он был спутником и учителем. Эту тему я затрагиваю не только в работах, специально посвященных Кавафису, но и в исследованиях современной греческой поэзии (№№2,4, 5, 9, 20, 22,25, 41).
Одной из притягательных для читателя «точек» в поэтическом мире Кавафиса несомненно является принятая им позиция героического стоицизма, остававшаяся до недавнего времени вне поля зрения критики. Мой отклик на эту струну его творчества сказался уже в выборе первых переводов для «Иностранной литературы», а затем в анализе кавафисовской онтологии
2 Естественно, учтены признанные работы западных кавафо-ведов (Форстер, Л и дел л, Кели, Юрсенар, Лаваньини и др.).

VI. Суд времени
За четыре года до смерти, в 1929 году, Кавафис (под псевдонимом А. Леонтис) опубликовал заметку, вошедшую в обиход кавафоведения под условным названием «Похвальное слово самому себе». Высказав убежденность в новаторском характере своей поэзии («Кавафис представляется мне поэтом сверхсовременным, поэтом будущих поколений»), он отметил, что - при всем ее своеобразии -она не замыкается в рамках «особого случая» и «не останется заключенной в библиотеках как один из исторических документов греческого литературного развития»58.
Выражая надежду на понимание и признание со стороны «поколений будущего», лучше подготовленных к «более тонкой интеллектуальной работе», он вместе с тем отмечает и «редкие, но внушительные образцы влияния» своей поэзии в современной литературе. В самом деле, вслед за Ксенопулосом и Врисимитзакисом литературное поколение 20-х годов делает значительные шаги к сближению с Кавафисом и, что весьма существенно, видит его творчество в европейском контексте. «Это, пожалуй, единственный наш поэт, который обращается ко всем современникам, а не только к грекам», - пишет в 1924 году в посвященном Кавафису специальном номере журнала «Нэа техни»59 К. Парасхос, а позднее, возвращаясь к Кавафису заметит: «Мы восхищаемся Кавафисом, потому что он, как ни один современный грек, раскрыл во всей всеобщности проблему человеческого существования, проблему и драму». В унисон с ним прозвучит и почти пророческий отзыв А.Трилоса: «Я все больше убеждаюсь в том, что Кавафис - один из немногих новогреческих поэтов с современным европейским душевным складом и творческой манерой и в то же время с яркой и своеобразной индивидуальностью. Нет сомнения, что творчество Кавафиса принадлежит к тем очень немногим новогреческим творениям, которые могут претендовать на одно из первых мест в мировой поэзии и могут завоевать его».
И все же история восприятия Кавафиса в Греции -прижизненная и посмертная - была сложной и драматичной. Выбирая из нее - в рамках данной работы и под заданным углом зрения
я К<х$щцс,К.П. Ауекбога шЦх кещеуа. 2. 83-85. 5914ёа Етгохг|, 1924, № 7-10. 2.108.