Этнопоэтическое своеобразие природного и вещного мира в литературе народов Сибири : на материале бурятской, эвенкийской, якутской поэзии и прозы

• Автор: Алексеева, Намжилма Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Улан-Удэ
• Количество страниц: 182 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ПРИРОДНЫХ РЕАЛИЙ В БУРЯТСКОЙ, ЭВЕНКИЙСКОЙ, ЯКУТСКОЙ ЛИТЕРАТУРАХ
1.1.Образы земного пространства: степь, алас, тайга в бурятской, эвенкийской
и якутской поэзии
1.2.Система растительных образов и их этнопоэтическая
содержательность
1.3.Эстетика воды и водного пространства в якутской и бурятской
литературах
1.4.Своеобразие восприятия космических образов в бурятской и якутской литературах
ГЛАВА П. ЭТНОПОЭТИЧЕСКАЯ СОДЕРЖАТЕЛЬНОСТЬ «УХОДЯЩИХ» ОБРАЗОВ ВЕЩНОГО И ЖИВОТНОГО МИРА
2.1. Образная философия воздушного коня и небесного оленя
2.2. Вещный мир музыкальных инструментов как способ поэтизации прошлого в бурятской и якутской поэзии
2.3. Коновязь: вещность и духовность образа в бурятской и якутской поэзии
2.4. Жилище как модель национального миропонимания
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Национальная литература является объектом исследования с разных точек зрения: соотношения в ней общего и специфического, особенностей эстетического единства, взаимовлияния и взаимодействия. Современное осмысление национальных художественных образов возникает в связи с необходимостью системного представления о национальных особенностях мировосприятия каждого народа. В связи с этим исследования своеобразия национально-художественного мира литератур Сибири остаются одними из актуальных. Изучение национальной специфики художественных образов заставляет современных литературоведов заниматься активным поиском новых подходов к анализу художественного творчества.
Известно, что для создания художественного произведения писатель руководствуется принципом творческого отбора жизненного материала, подвергая анализу те факты, явления, предметы окружающей действительности, которые важны для движения сюжета или раскрытия избранной им темы произведения, тогда внешний мир отражается в произведении не только в отношениях между героями, в описаниях природы, но и в изображениях самого предметного мира. В связи с этим изучение национальной модели мира в ее образном, в данном случае, вещном проявлении становится одним из возможных путей постижения ее своеобразия и художественной содержательности.
Один из теоретиков литературы В.Е. Хализев пытается по-новому взглянуть на художественно-эстетическую сущность образа, особенно на его предметное выражение, связывая принципы изображения в литературе окружающих человека вещей с духовно-практическим жизнеустроением нации. В этом смысле литература отражает исторически сформировавшиеся типы отношения людей к их ближайшему окружению, к повседневности с ее трудом и досугом, к дому и семейному быту. Так, по его мнению, в литературе предметный, или вещный, мир служит воссозданию социально-

исторического колорита эпохи, отражает специфику культуры народа. Вещи заключают в себе одновременно время и пространство, так как когда-то кем-то созданные, они несут на себе отпечаток времени, эпохи. Внимание художника к вещественной, предметной стороне жизни обусловлено тем, что невозможно «вне этих точно обозначенных потребностей материального мира достаточно отчетливо понять, представить себе человека, эпоху, среду» [119; 87].
Произведения национальной литературы в связи с этим характеризуются особым восприятием физической стороны мира - мира природы, материальной культуры народа, но при этом психологический, духовный уровень соотносится и взаимодействует с этим внешним, вещным миром. Анализ мира воплощенных природных явлений, предметов, расселенных в пространстве, созданном творческой волей художника, представляется одной из насущных современных задач анализа художественного произведения. Рождение художественного предмета в тексте - это одна из возможностей объективизации представлений художника. Это процесс, в котором мир внутренний должен столкнуться с проникающим в него внешним и нести на себе следы этого взаимопроникновения. Эмпирический мир состоит из самых различных предметов, которые сочетают черты как общефункциональные и особые, так п национальные, т.е. характеризующиеся специфичностью бытования у каждого народа. Предметный мир в произведениях якутской, эвенкийской и бурятской литератур, как и в любой другой, является важным признаком его национальной характеристики.
Как известно, в русской литературе художественное освоение предметного мира велось достаточно активно как в XIX (в творчестве A.C. Пушкина, Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева и др.), так и в XX веке (в произведениях A.A. Блока, С.А. Есенина, A.A. Ахматовой и др.). Особо символическое значение приобретали предметные образы в лирике А. Ахматовой, Н. Гумилева, М. Цветаевой, где вещь вовлечена в движение, посредством которого совершается лирическое исследование души человека.

рожденного в степи, выпестованного ею, и в то же время она ему и могила: являясь порождением степи, он и уходит в нее. Кроме того, степь наделяется определенной способностью «веданья», «знания» недосказанного, «умолкшей песни» поэта, она способна сохранить все задуманное, но несбывшееся, недосказанное певцом.
В стихотворении «Мигает звезда. Обрывается миг» выявляются два плана: образ звезды как обозначение мига реализует идею быстротечности человеческой жизни и связанную с этим идею недосказанности, недоделанности человеком, поэтому и синтаксическая сочетаемость «мигает», «обрывается», «грустит» актуализирует мысль - жизнь как миг, мгновения, не успевшие стать песней, отсюда и эмоциональный фон печали. Второй план — рассвет как начало нового дня, новой жизни, трава ая-ганга как символ бессмертия, кукование кукушек как предсказание, продолжение и знак жизни. Эта насыщенная картина степи выступает как призма, сквозь которую кочевник осознает свою жизнь, свой путь и себя в степи. Эстетика образа степи репрезентирует идею светлой печали по ушедшему. Печаль же становится светлой благодаря вере кочевника в многократность перерождения всего живого и человеческой жизни в том числе, поэтому степь - это еще и знак пространства повторяющейся, закономерно продолжающейся жизни. Возможен и другой вариант осмысления, связанный со значением бессмертия. Степь, соединяя в себе начало и конец, рождение и смерть, не рождает страха перед смертью, так как гармонизирует течение жизни кочевника, конец - это логическое окончание жизни и, более того, ее продолжение в другом проявлении, виток для начала нового.
Как мы уже отмечали, многие эстетические понятия в поэтической системе Б. Дугарова даются при помощи образа степи, оказываясь изоморфными друг другу. Таковы некоторые из отождествлений микрокосмоса и макрокосмоса, такие как волосы, кожа - растения и т.д. Так, любимая девушка из прошлого героя похожа на степь: он обнимает свою