Художественное время и пространство в произведениях татарской прозы 20-30-х годов XX века

• Автор: Мухарлямова, Гульназ Нурфатовна
• Шифр специальности: 10.01.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Казань
• Количество страниц: 210 с.

Оглавление
Введение
Глава I. Историческое время и пространство в татарской прозе 20-3 0-х годов XX века
1.1. Изображение исторического времени в татарских эпических произведениях 1920-1930-х гг
1.2. Специфика хронотопа дороги в произведениях татарской прозы 1920-1930-х гг
1.3. Хронотоп зари (рассвета) в произведениях прозы 20-3 0-х годов XX века
Глава II. Типы пространства в произведениях татарской прозы 20-30-х годов XX века
2.1. Образы открытого пространства в татарской прозаической литературе 1920-1930-х гг
2.2. Особенности изображения замкнутого пространства в произведениях татарской прозы 20-30-х годов XX века
Глава III. Формы субъективного (перцептуального) времени и пространства в произведениях татарской прозы 1920-193 0-х гг
3.1. Особенности использования в произведениях татарской прозы 20-30-х годов перцептуального хронотопа воспоминаний, размышлений, мечтаний, видений
3.2. Перцептуальный хронотоп сновидений и бреда в татарской прозе 20-30-х годов XX века
Заключение
Литература

Введение
Современное литературоведение и литературная критика предполагают новый подход к рассмотрению и анализу произведений татарской литературы, созданных в советскую эпоху. Наибольшие разногласия вызывают, как правило, произведения, написанные после Октябрьского переворота, в годы становления советского государства, в период, когда власть оказывала огромное идеологическое воздействие на общество и осуществляла строгий контроль над литературой.
Как известно, литература этого периода до начала 90-х годов XX века рассматривалась с точки зрения партийности, классовости. Односторонний подход к ес изучению предопределял и принятый в те годы за основной метод социалистического реализма.
Татарская литература 20-3 0-х годов XX века является объектом изучения истории татарской литературы и литературной критики. С конца прошлого столетия, появилось большое количество трудов, посвященных более объективному изучению литературы этого сложного и противоречивого периода, в которых была предпринята попытка непредвзятой оценки отдельных произведений и литературного процесса в целом1.
Вместе с тем некоторые аспекты литературы 1920-193 0-х гг. не стали к настоящему времени предметом системного изучения с точки зрения исторической поэтики. К их числу относятся пространственно-временные отношения, которые, как известно, являются важной частью художественной картины мира. Изучение проблемы художественного времени и пространства в
1 Галимуллин Ф.Г. Эле без туганчы... / Ф.Г. Галимуллин. - Казан: Татар, кит. иэшр., 2001. - 320 б.; Хатипов Ф.М. Мелкэтебезнс барлаганда: Ижат портретлары, тонкыйди-теоретик мэкалолэр / Ф.М. Хатипов. - Казан: Татар, кит. нэшр., 2003.-272 б.; Галиуллин Т.Н. Дыхание времени / Т.Н. Галиуллин. - Казань: Татар, кн. изд-во., 1979. - 304 с.

произведениях представляется сегодня важным для обозначения особенностей литературного процесса указанной эпохи и определяет актуальность нашего исследования.
В литературоведении XX века для определения пространства и времени художественного произведения широко используется термин «хронотоп» («времяпространство»), который был заимствован в математическом естествознании и предложен в литературоведении известным русским ученым М.М. Бахтиным в 70-е годы XX столетия для обозначения «формально-содержательной категории». По мнению М. Бахтина, хронотоп не что иное, как неразрывная связь пространства и времени, причем время имеет здесь ведущее значение: «В литературно-художественном хронотопе имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом»1. Обобщая эти утверждения, М. Бахтин дает следующее определение понятию «хронотоп» в литературе: «Существенную взаимосвязь временных и
пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, мы будем называть хронотопом»2.
В хронотопе два элемента - время и пространство ведут себя по-разному: «время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым, пространство не интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории»3. Из этого следует, как отмечает Н.Э. Фаликова, что «художественное время и пространство пронизывают друг друга: временные параметры входят в определение пространства, а пространственные - в определение времени»4. Иначе говоря, хронотоп определяет сюжет произведения, и «обеспечивает условность произведения»5.
1 Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе / М.М. Бахтин // Вопросы литературы. - М., 1975. - С.
235.
2 Указанная работа. - С. 234.
1 Указанная работа. - С. 235.
4 Фаликова Н.Э. Хронотоп как категория исторической поэтики / Н.Э. Фаликова // Проблемы исторической поэтики. - Петрозаводск, 1992. — С. 52.
5 ЗаЬидуллина Д.Ф. Эдэби вакыт Ьэм эдэби урын / Д.Ф. ЗаЬидуллина // Татар эдэбияты: Теория. Тарих. - Казан: Мэгариф, 2006. - Б. 32.

уверены, что даже «если им не помогут, они выступят самостоятельно». И если у них «не будет револьверов, ножи найдутся». Они твердо уверены, что не остановятся на полпути. Автор, подчеркивая сложность их пути, водит своих героев по узким глухим переулкам, где «не было фонарей, где тьма стояла кромешная, ноги по щиколотку тонули в слякоти». На это указывает и шаткие, полусгнившие ступеньки на сажень вниз, по которым спускался Хабиб Мансуров в комнату своего друга Даута Урманова и каменный настил у порога, залитый водой. Холодный, порывистый ветер, бивший прямо в грудь, «гремел железом, пытаясь сорвать крышу, цеплялся за нее с яростной злобой и, не осилив, свистел и выл протяжно: Ууу... ууу... ~ кружил, бесновался между убогих развалившихся лачуг»1, он «кидался и вниз, под укрытия лестницы, забирался под плащ Хабиба, пронизав его тело насквозь, убегал»2. Этим писатель как бы намекает на неосуществление их планов в будущем.
Автор останавливается на подробном жизнеописании его товарища Баязита, который с детства чувствовал себя «птицей, запертой в клетке, из которой не вырваться навек»3. Будучи сыном ишана, он не любил совершать намаз, не любил класть земные поклоны...», за что его начинают преследовать наставники. Ничто не могло его укротить, и хотя «мозг его вобрал в себя Коран, пусть молящиеся в мечети сидят, отдавшись обаянию его напевного голоса — он, невзирая ни на что, предается грехам... в восьмой день святого рамазана среди бела дня его видят на окраине города с женщиной»4. Это был очередной ответный удар на желание всех его близких, сделать из него священослужителя. Узнав об этом, его отец, Джихан ишан приезжает в медресе, «валит его на пол, созывает всех шакирдов, всех хальфэ и при них жестоко в кровь избивает его»5. Это было последней каплей в море терпения Баязита, после чего он больше не возвращается в медресе. Таким образом, герой разрывает замкнутый круг и
1 Ибрагимов Г. Наши дни: Роман / Пер. с татарского Р.Фаизовой / Г. Ибрагимов. - М.: Современник, 1983. - С. 57.
2 Там же. - С. 58.
3 Там же. - С. 64.
4 Там же. - С. 66.
5 Там же. - С. 66.