Парадигма гендерной художественной картины мира в балкарской лирике 1960-1970-х годов : К. Кулиев - Т. Зумакулова

• Автор: Шигалугова, Зита Хаутиевна
• Шифр специальности: 10.01.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Нальчик
• Количество страниц: 181 с.

СОДЕРЖАНИЕ:
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. Гендерные мотивы - стилистическая доминанта лирики Т. Зумакуловой 1960-1970-х годов

1.1. Лирика Т. Зумакуловой: этнокультурные истоки гендерного сознания

1.2. Мотивы материнства и плача - смысловое ядро гендера в лирике

Т. Зумакуловой 1960-1970-х годов

ГЛАВА II. Общее и особенное в поэтическом мировосприятии К. Кулиева и Т. Зумакуловой

2Л. Лирическая система К. Кулиева: культурно-эстетические

традиции

2.2. Гражданское и гендерное в диалоге с миром (К. Кулиев и Т. Зумакулова)

2.3. Концептуализация женской темы в лирике К. Кулиева и
Т. Зумакуловой 1960-1970-х годов
ГЛАВА III. Гендерное преломление мира лирического произведения через образ-символ и концепты
3.1. «Образная материя» и образ матери в лирике К. Кулиева и Т. Зумакуловой
3.2. Лирика К. Кулиева и Зумакуловой: система важнейших
общекультурных концептов
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Современная наука диктует необходимость поиска иных подходов в изучении литературы, новых стратегий прочтения и истолкования художественного текста. Это обусловлено рядом объективных процессов: отходом от идеологического давления, активным вторжением западной эстетики, западных теорий и школ в российское литературоведение. Данный процесс имеет две стороны. С одной, идет приток новых терминов (дискурс, интертекстуальность, феноменологический подход и т.д.) с другой, - мы наблюдаем калькирование, когда известные в отечественном литературоведении понятия и термины переназываются (авторская интенция вместо замысел, рецепция вместо восприятие, нарратив вместо повествование). Таким образом, возникает иллюзия обогащения, разнообразия понятийного аппарата. Однако эти тенденции лишь показывают процесс интенсивного становления современной науки о литературе. Вместе с идеями постструктурализма, психоанализа, герменевтики, феминизма началось активное проникновение новых терминов и понятий в литературную науку. В своем исследовании мы пытаемся совместить два подхода в изучении текста литературного произведения -семиотический (картина мира) и гендерный. Понятие «картина мира» прочно вошло в филологию: сначала в лингвистику, позже в литературоведение. В последнее время возрос интерес к категории «гендер». Она проникла в филологию из социальных, исторических наук. Именно философы и социологи предложили впервые разделить понятие биологического (sex) и социального (gender) пола. В семидесятых годах прошлого века Г. Раблин, А. Рич, Р. Унгер положили начало дискуссии о содержании понятия «гендер», которая продолжается и сейчас. В работах этих ученых предложено использовать понятие «гендер», если речь идет о культурных, социальных, психологических аспектах «женского» по сравнению «мужским». То есть о гендере следует говорить тогда, когда акцентируются черты, нормы, стереотипы, роли, типичные и желаемые для женщин. В последних же

исследованиях современных философов (Ж. Деррида, Ж. Лакан) и сторонников теоретического феминизма (Л. Иригарэй, Ю. Кристева) содержание понятие несколько трансформировалось: предметом гендерного изучения становится диалог полов.
Таким образом, совмещение различных подходов к прочтению, восприятию и истолкованию литературного произведения сформировало несколько рабочих гипотез нашего исследования:
1.Картину мира (если речь идет о литературоведении) могут формировать не только образы, но и иные литературоведческие единицы.
2.Такое более свободное толкование понятия «картина мира» даст возможность расширить рамки гендерного исследования текста.
3. Чтобы найти гендерные составляющие текста, необходимо как выделить женские мотивы, темы и образы, так и вести сравнение на уровне «женское» - «мужское» мотивов, тем и образов.
4.Во всех ли литературоведческих единицах (темах, мотивах и образах) можно найти гендерные различия?
Исходя из концепции нашего исследования, целью диссертационной работы является изучение отдельных мотивов, тем и образов (общекультурных и гендерно маркированных) в лирике К. Кулиева и Т. Зумакуловой 1960-1970-х годов.
В соответствии с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:
- дать определение гендерной художественной картины мира;
- раскрыть особенности формирования поэтических систем К. Кулиева и Т. Зумакуловой;
- выделить в лирике поэтов гендерные и общекультурные образы, концепты, темы, мотивы, с помощью которых формируется гендерная художественная картина мира;

Яростными - как могла
Старшую у тьмы выхватывая,
Младшей не уберегла... [87:226].
Еще более усиливается трагизм звучания мотива материнства у Т.Зумакуловой в «Балладе о материнских слезах» (1965 г.).
Баллады, возникшие в XIV - XV в. во Франции как лирический жанр, построены, как правило, на легендарно историческом, фольклорном бытовом материале. В.Г. Белинский справедливо замечал: «В балладах поэт берет какое-нибудь фантастическое и народное предание или сам изобретает события в этом роде. Но в ней главное не событие, а ощущение, которое она возбуждает, дума, на которую она наводит читателя» [13:205]. С особым чувством обыгрывает поэтесса сюжет, столь привычный в литературе: мать над постелью умирающего сына молится о его выздоровлении. Как и любой балладе, этой присущ сюжет, таинственный оттенок. Собственно, такая атмосфера, насыщенность этой лирической миниатюры, предельная ее содержательность становятся вместе с трагизмом основными стилевыми чертами лирических сборников Т. Зумакуловой 1960-1970-х годов. В центре повествования два образа - мать и сын. Отдельные природные штрихи не только дань балладной романтической традиции, но и два уровня повествования: природа - люди, и между ними - одно общее, композиционно и логически обусловленное понятие - материнское горе: В тот день была такая тишина.//Умолкли горы. Замерли, иссякли/УПотоки ветра. И в снегах слышна//Была лишь тишина [218:98].
Покой, идиллия в природе. Но на фоне этого природного благополучия «Стонал,/смежив ресницы человек,/Его чело дышало хладным жаром». Все нити повествования «стянуты» к смысловому центру - монологу матери, в котором раскрыта глубинная суть материнства: «Ты слышишь? Умирать тебе нельзя,/Уж лучше я, а сыну слишком рано... / Пусть свет уйдет из материнских глаз,/Чтоб только сына засветились очи» [218:98]. Этот монолог дает новое качество мироощущения: материнская жертвенная бескорыстная