Гармония и драматизм жизни в художественном восприятии Камала Ходова

• Автор: Казиев, Мелитон Резоевич
• Шифр специальности: 10.01.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Владикавказ
• Количество страниц: 161 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Г лава!. Драматизм жизни в поэтической интерпретации Камала Ходова
Глава 2. Основные мотивы лирики в художественном восприятии К. Ходова
Глава 3. Поэтическое искусство К. Ходова
Глава 4. Проблема отражения характера и мировоззрения героев в творчестве К. Ходова
Заключение
Библиографический список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
Этапы развития осетинской литературы прослеживаются с самого ее зарождения — с XIX века.1 Иногда процесс был подчинен требованиям времени, характеру общественно-политического строя как, например, в 30-ые годы XX века. «В основном поэзия 30-ых годов имела агитационный характер, потому была риторической. Голая публицистика приемлема была вместо поэтических произведений. Основной задачей поэтов было воспеть работу заводов и колхозов, трудовые подвиги отдельных тружеников и обличить недостатки других. Подобно тому, как в тени густой кроны дерева увядает цветок, лирика увядала под тенью публицистики»,2 — отмечает известный осетинский поэт и литературовед Шамиль Джикаев.
Но осетинская литература имела реалистическую основу. Существование по принципам земной жизни она унаследовала от Темирболата Мамсурова, Коста Хетагурова, Сека Гадиева, Елбасдуко Бритаева, Арсена Коцоева и др.
Октябрьская революция перевернула жизнь народа, всей страны. Наступил новый этап развития осетинской литературы - на прочной и правдивой основе. И только бури 1937 года пошатнули эти устои. Те, кем по праву гордился народ, оказались с клеймом врагов народа. «У сильного всегда бессильный виноват». Сила одолевала силу. В противоборство вступили два вечных врага - тьма и свет. Преобладать начинала темная сила, и вместе с этим несправедливость теряла границы. Потому, наверное, среди «сухих» трудовых песен того времени, в 40 - 50 годы, выражаясь высоким стилем, чистый голос поэта Александра Царукаева можно было назвать революцией. Его лира зазвучала в унисон со звонкой лирой поэтов Великой Отечественной войны (Хазби Калоева, Г риса Плиева, Г афеза и др.) и вместе
1 Джусойты Нафи. История осетинской литературы. Книга первая. Тб., 1980.
2 Джыккайты Шамил. Ирон литература;йы истори (История осетинской литературы). Дзаеуджыхъагу, 2002.
С. 223.

составляли чуть ли не чудесный оркестр.1 Осетинские писатели близко принимали к сердцу слова В. Г. Белинского: «Книга есть жизнь нашего времени. В ней нуждаются — и старые, и молодые, и деловые, и ничего не делающие; дети - также».2 Потому каждый из них стал летописцем своей эпохи. Писатели старшего поколения с честью выполнили эту почетную миссию. Их имена с благодарностью помнит народ.
Но прошла буря репрессий, и народ постепенно стал освобождаться от страха быть причисленным к врагам народа, и читателю нужна была бодрящая, светлая и высокая поэзия. Потому каждый этап развития нашей, осетинской, литературы имел и имеет свою плеяду писателей, хотя, в общем, они воспевали и воспевают одну песнь.
В 60-ые годы в осетинскую поэзию уверенно вошло новое поколение поэтов. «Их было много, но среди них подобно четырем мушкетерам Дюма особенной творческой сплоченностью и мужской дружбой выделялись Ахсар Кодзати, Васо Малиев, Шамиль Джикаев и Камал Ходов. Своими первыми шагами они стали надеждой для лучших представителей осетинских писателей старшего поколения — Гриша Плиева, Гафеза, Георгия Дзугаева, Александра Царукаева, Дабе Мамсурова, Тотырбека Джатиева и др. И надежды эти оправдались, все они стали опорой осетинской литературы»,3 -пишет известный писатель и литературовед Нафи Джусойты. Молодых авторов было немало, но не зря выделил этих четырех Н. Джусойты. Опытный глаз маститого критика безошибочно разглядел их дарование, самобытность. «И пошли они, солнцем палимы».4 У них были хорошие предшественники, и это подвигало каждого из молодых к стремлению иметь свою поступь.
Читатель быстро распознает дар писателя. Творчество четырех молодых поэтов скоро стало близким осетинскому читателю, близким
1 Джусойты Н. Ирон аив дзырды скрвшлтау (Во имя художественного слова). Цхинвал, 1966. С. 13.
2 Белинский В. Г. Поли. соб. соч. Т. 4. М., 1954. С. 85.
3 Хурзогрин, 2001. 20 июня.
4 Некрасов Н. А. Поли. собр. соч. в 15 т. Т. 2. Л., 1981. С. 48.

Слушая песни природы, Владимир Луговской был удивленно обрадован тем, что увидел: «Жизнь голубой бесконечностью манит. Где же предел? Мне не виден предел».
И в своем стиле Камал Ходов делает равномерное описание картин природы: черные скалы, огромный орел, глубина горных теснин и т. д. И эти художественно-изобразительные средства в его поэзии играют свою определенную роль взлетной полосы для продолжения стиха. Стих его подобен самолету, после разбега взметнувшемуся в небо, и звучит уже в другом качестве:
Кобанское ущелье! Далеких предков моих слава!
Чермена, сыновей Бата ты мать!
И для потомков также ты щедра —
Строке моей не пожалей ты пламенной красы!., (или
дай моей строке ты пламенную страсть).
И сбылось желание поэта. Строка сияет красотой. Но не Кобанское ущелье одарило стих красотой, а сам поэт. Тем, что так естественна связь прошлого и настоящего в его строках. И напрасны здесь сомнения автора, что «Вдруг нет небесной чистоты в моих стихах». Они подвигают читателя к гордым и радостным раздумьям.
А именно это и есть поэзия! Поэзия с завораживающей силой, полная неизведанного. «Поэзия - вся! - езда в незнаемое», — говорил Владимир Маяковский. Но поэт Камал Ходов эту обворожительную силу стиха делает послушной, умело связывает ворожбу стиха с реальной действительностью и получается то великолепие, что преподносится читателю. И ничего не будет значить уже то, что после смерти лирического героя кто-то будет сетовать, дескать, был он непослушен, проказничал, вел себя иногда вызывающе - мы будем верить только слову поэта. Потому он смеет гордо говорить: «И в
1 Луговской В. А. Собр. соч. в 3 т. Т. 2. М., 1988. С. 329.