Поэтика прозы Л. Петрушевской : Взаимодействие сюжета и жанра

• Автор: Серго, Юлия Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Ижевск
• Количество страниц: 156 с.

Содержание
Введение

Г лапа I. Деконструкция литературной модели

как способ сюжетообразовання в рассказах Л. Петрушевской

1.1. Сюжетная организация рассказов Л. Петрушевской

1.2. Способы и функции сюжстообразования в циклах

рассказов Л. Петрушевской

Глава И. Жанровое мышление рассказчика и

ав тора в прозе Л. Петрушевской

2.1. Жанровое мышление рассказчицы и автора в рассказе

«Свой крут»
2.2. Функции жанрового мышления в циклах рассказов Л. Петрушевской «Песни восточных славян»
и «Дикие животные сказки»
2.3. Жанровая структура цикла «Реквиемы»
Заключение
Библиография
Введение
Имя Л.Петрушевской стало объектом внимания литературной критики практически сразу после ее творческого дебюта. Особое признание получила драматургия художницы, когда в 1985 г. в театре «Современник» был поставлен спектакль по циклу пьес «Квартира Коломбины».
В 1988 г. выходит сборник пьес «Песни XX века», в 1989 г. - сборник пьес «Три девушки в голубом». Как драматург Л.Петрушевская начинала в 70-е гг., между написанием и опубликованием ее пьес прошло в среднем десятилетие. Рассказы Л.Петрушевская начинает писать в середине 60-х гг. Книги ее рассказов, в которых собраны произведения различных лет, начинают появляться в конце 80-х - начале 90-х гг. Это сборники, составленные чаще всего самой писательницей, такие как «По дороге бога Эроса» (1993), «Тайна дома» (1995), «Дом девушек» (1999) и ряд других. Собрание сочинений в пяти томах, содержащее в себе произведения различных жанров - рассказы, пьесы, сказки, свидетельствует о попытке представить творчество писательницы как единое целое.
Л.Петрушевская приобрела известность не только в своей стране, но и за рубежом, о чем свидетельствуют выдвижение ее повести «Время ночь» на Букеровскую премию (1992), премия имени Пушкина (за литературное творчество), премия «Москва - Пенне» (за книгу «Бал последнего человека»).
Вместе с формированием системы творчества писательницы и ростом ее признания накапливается опыт интерпретации созданных ею произведений. В последние полтора десятилетия проза Петрушевской является объектом пристального внимания критиков и литературоведов.
На сей день существуют две полярные оценки ее творчества. Суть одной состоит в том, что Петрушевской отказывается з звании художника. Ее творчество рассматривается как «чернуха».
Вторая оценка, которая выражена в большинстве исследований, определяет данного автора как крупного и серьезного мастера. В качестве основного доказательства художественной ценности творчества Л.Петрушевской почти все

критики указывают на такое свойство ее произведений, как органичная литературность. Общий эстетический принцип творчества Л.Петрушевской, по мнению критиков, заключается именно в ориентации на литературную традицию.
Взаимосвязь с традицией в творчестве Л.Петрушевской предстает как сложный, многоуровневый механизм. Критиками накоплен опыт его интерпретации. Не раз обращалось внимание на то, что творчество Ф.М.Достоевского. А.П.Чехова, Л.Н.Толстого, Д.Хармса, Ю.Трифонова, В.Маканина и др. является для Петрушевской источником идей, образов, стилистической манеры.
Традиционный вопрос, который наиболее часто поднимается в связи с изучением творчества Л.Петрушевской, - это вопрос стиля. Язык и стиль - первое, на что обращают внимание исследователи.
По мнению многих, в творчестве Петрушевской неповторимое, оригинальное видение мира полнее всего воплощено именно на уровне стиля.
Евг.Шкловский отмечает, что «в голосе повествователя у Петрушевской обычно звучат разные голоса, сплетаются и перекликаются различные точки зрения и мнения, словно мы имеем дело с неким коллективным рассказчиком, который только так и может увидеть - со стороны».
Сходную с выше процитированной точку зрения на слово Л.Петрушевской высказывает А.Куралех: «Слово Л.Петрушевской приобретает некое двойное звучание, связанное с ее особой, легко узнаваемой манерой письма. Авторское слово как бы маскируется под бытовое сознание, оставаясь при этом словом интеллигента. Оно нисходит до уровня банальности, трафарета - и сохраняет свое подлинное, высокое значение».
Об эволюции «чернушного языка» в прозе Л.Петрушевской пишет А.Зорин. Язык, по его мнению, становится объектом преодоления при попытке художника изменить свой взгляд на мир, уйти от «жесткого квазиреализма».
Г.Вирен определяет стиль Петрушевской как своеобразную эклектику: «Чудовищная смесь канцеляризмов и обыденной речи, захлебывающийся, косноязычный поток с бесчисленными повторами [...] на скрещении современного упрощенного, даже опошленного языка и богатых литературных традиций выросла самобытная проза Л.Петрушевской».

внешних признаках. Милочка является признанной красавицей, Люба Ивановна не красива, Милочка скромна, Люба Ивановна - женщина "без комплексов": "Она вообще гордилась всем, что бы ей ни доставалось в жизни". Люба Ивановна счастлива, любима мужем: "Люба шикарно рассказывала, что хочет учиться на пианино и Гага уже купил коричневое чешское полированное" (I, С.283). Но уже в следующей фразе перед нами проявляются обстоятельства, похожие, как две капли воды, на события, описанные в предыдущем сюжете: "Затор был в том, что с Гагой жила сестра старше его, как бы ему мать, и эта сестра, смеясь, говорила Люба, злая золовка, настолько не может терпеть Любу, что говорит с ней через губу и посуду в кухне швыряет, типа того, что не нанималась подавать этой" (I, С.283). По слову рассказчицы - "результат был один и там и там" (1, С.280). Таким образом, бытовой сюжет и сюжет, ориентированный на "высокое искусство", оказываются идентичны, а в конечном итоге судьба "тургеневской героини" выглядит следующим образом: "...муж Милы в новой двухкомнатной квартире теперь уже не защищал Милу от матери, мать жила отдельно, а телефона не было ни там, ни здесь - муж Милы стал сам себе и Яго и Отелло [...]. Так оно и шло, пока он не погиб прямо на улице от инфаркта..." (I, С.285). Описание этих событий в тексте предваряет портрет героини, созданный рассказчицей. Он предсказывает развязку и предупреждает чувство жалости, которое может возникнуть в читателе по отношению к героине: "...а Мила уже стояла, трясясь, в ночной рубашке, с бархатными, как ночь глазами, с красными веками и растрепанными кудрями, и в этом виде была похожа на небесного ангела, на какое-то дивное белое надгробие, увидим, чье" (I, С.284).
Слово рассказчицы оказывается как бы промежуточным между позициями автора и героя: стилистически ориентируясь на героя, оно обладает способностью к иронической оценке. Эта способность проявляется в том, как рассказчица передает параллельный, "бытовой" сюжет о Любе Ивановне, которая "...не стала дожидаться похорон мужа, а отчалила после первого же его инсульта, вышла замуж за своего верного все эти годы сожителя [...] и надо ждать событий, потому что не все родственники, знакомые ее нового мужа ее признали, а некоторые протестуют..." (I, С.286).
Таким образом, в опыте героя "поэзия в жизни" проявляется как эгоизм, желание каждого быть "самому себе поэтом", используя готовые литературные